Потом я вдруг явственно ощутил, что во мне есть некий другой я – мой двойник и в то же время существо, бесконечно превосходящее размерами и жизненной мудростью. Я понял, что пробудилась какая-то глубокая, древняя, непостижимая часть моей личности…
Оглушительно хлопнув в ладоши, Абармид вывел меня из транса. Он с любопытством смотрел на мою левую ладонь. Тоже невольно на нее взглянув, я увидел, что пальцы у меня сложены в прана-мудру – жест, который накануне я интуитивно выбрал в качестве защиты.
– Ох ты! – изумился я. – Как так вышло?! Я же ничего не делал специально!
– Это и есть работа духа, – просто сказал Абармид. – Он сам направляет тело куда следует. Главное, не мешать ему.
– Значит, мне все же удалось прорваться в мир духа? – воскликнул я, гордый своим достижением.
– Ну да, правда, не без моей помощи, – усмехнулся шаман. – Но раз уж ты его сумел почувствовать, то со временем сможешь и сам туда входить.
Он поднялся со стула и сладко потянулся.
– Все, пошли в город, пока не началась жара, – бодро сказал он. – Тебя надо одеть по погоде, а то сгниешь заживо…
***
Наш путь на торговую улицу Мейн Базар пролегал через кафе, где мы завтракали полтора часа назад. Дворник в белом по-прежнему безмятежно махал метлой. Сейчас его работа и вправду казалась не более чем упражнением в медитации, потому что практическая польза от подметания стремилась к нулю: одна за другой открывались лавки, и чистое место тут же покрывалось новым мусором, который, судя по всему, был неотъемлемой частью улицы.
Мусор появлялся благодаря продавцам съестного, что раскладывали свой товар прямо на асфальте, покрытом выцветшими покрывалами, и время от времени перекликались друг с другом. В этот утренний час голоса были слегка приглушены, будто смягченные воздушной дымкой. Казалось, звуки певучей индийской речи пробуждали к жизни живописный квартал с его обшарпанными домами, редким транспортом и первыми прохожими.
Чем дальше мы продвигались к Мейн Базару – «сердцу Дели», тем оживленнее и грязнее становилась улица. Мы завернули за угол, и внезапно она обрушилась на нас вводящим в ступор шумом и гамом, изобилием красок, разномастьем одежд и товаров. Все, что только могло двигаться, пребывало здесь в хаотичном броуновском движении. Люди, машины, вальяжные коровы, тук-туки