– Зажравшиеся придурки, – озвучил Костас общее мнение.
Но едва штабная машина приблизилась к аборигенам, как полковник ощутил непривычную для себя растерянность, густо смешанную с любопытством и теплотой, которой китежец не сумел подобрать определения.
– Что за?.. – завертела головой Ракша.
– Эмпатия, – Нэйв был единственным, кто остался спокоен. – Местные чувствуют нас и могут сделать так, что мы будем чувствовать их.
– Так это оно и есть? – несколько ошалело спросил Рам. – То, о чём говорили на инструктаже?
Нэйв кивнул.
– А если я не хочу, чтобы они лезли мне в голову? – голос Дёминой звучал зло.
– Они лезут не в голову, лейтенант, – поправил её Грэм. – Они лезут в душу. Не подпускайте их близко – это единственный вариант. И не забывайте про феромоны. С идиллийцами легко можно остаться без штанов, личного оружия и репутации.
Он постучал пальцем по своему шлему, намекая на сенсоры брони, сигнализирующие о посторонних примесях в атмосфере.
Все, не сговариваясь, проверили герметичность шлемов и исправность работы фильтров.
– По мордасам бить – тоже плохой вариант, – заранее зарубил на корню излюбленный Даной вариант решения проблем Грэм. – Это как самому себе тумака влепить. Я… был свидетелем того, как один-единственный эмпат своей болью вывел из строя отряд подготовленных наёмников.
– И каково это? – жадно поинтересовалась Ракша.
Она подалась вперёд, заинтересованная познаниями контрразведчика.
– Правда не понять где твоё, а где внушённое?
– Да, – коротко ответил Грэм. Подумал и добавил: – Я видел всего одно живое существо, сумевшее справиться с этим… поражающим фактором и продолжать действовать.
– И что это было?
– Репликант, – лаконично пояснил Нэйв.
Над головами просвистели турбины ударных вертолётов, и люди на улице дружно задрали головы, разглядывая хищные угловатые силуэты, кружащие в небе.
Дёмина явно хотела продолжить расспросы, но полковник Рам поднял руку и указал на трёхэтажное здание, украшенное флагом Доминиона.
– Прибыли, – сказал полковник.
Штабная машина подъехала к городской мэрии – прекрасному особняку из розового камня, окружённому великолепным садом. Правда, великолепие это было подпорчено тяжеловооружённым киборгом, раскорячившимся аккурат посреди клумбы с желтыми акадийскими лилиями. Перед зданием застыл бронетранспортёр, грозно уставивший стволы орудийного модуля вдоль улицы, а у входа расположился пулемётный расчёт.