Прохладное воскресное брайтонское утро едва забрезжило рассветом, когда Маргарет, недовольно бурча и протирая покрасневшие от недосыпания глаза, наскоро выпила чашку чая со вчерашним сэндвичем и отправилась на службу. Ничего хорошего, как казалось, грядущий день ей не готовил. Вот уже полгода, как она работала не то служанкой, не то домоуправительницей у какого-то странного русского с труднопроизносимой фамилией Бугримович, который примерно за год до этого купил приличный дом с просторным и ухоженным садом и бассейном недалеко от побережья.
Виктор Бугримович жил один и не часто появлялся в этом доме. Большую часть времени он проводил в разъездах, бывая в основном в Лондоне или Манчестере, где улаживал какие-то свои, как казалось Маргарет, тёмные дела и появлялся в доме, как правило, в уик-энд.
Вчера Бугримович устраивал вечеринку с приглашением каких-то совершено разношёрстных людей. Здесь была пара развязных и вульгарно накрашенных девиц, несколько солидных на вид господ, если, конечно, можно было назвать господами этих подчёркнуто деловых на вид и напыщенных некультурных русских, которые всегда громко разговаривали и ржали, как лошади, особенно, если перебирали своей любимой водки. Виски они пили только в начале посиделок, а потом всё равно переходили на водку. Благо, в последнее время её можно было свободно купить в любом маркете. Как это всё ей обрыдло! Разве можно пьянствовать всю ночь, а под утро горланить какие-то дурацкие песни под визг девиц и хохот дородных тёток, которые, наверное, уже и забыли, зачем сюда пришли!
Единственное, что успокаивало Маргарет, это то, что вчера она, распорядившись доставленными из ресторана блюдами и бутылками со спиртным, накрыла стол, а затем была отпущена домой и не видела всего того безобразия, что могла вытворить подвыпившая компания. Зато с утра пораньше, пока гости отсыпались – в доме было пять спален – ей предстояла неприятная работа: убрать посуду и приготовить для всех кофе.
– Чёрт бы их побрал с этим кофе! Не могут, как все нормальные люди, пить чай! – с раздражением думала она. – Каждому свари, разлей, подай. Да так, чтобы и не крепкий был, и не слабый, и не слишком горячий, и не прохладный.