«Я в раю…» – вздохнул Элиот, такого приятного пробуждения он и не припоминал. Чувствовал он себя полным сил и бодрости – «Я, наверное, умер…», – мысль вонзилась в мозг, и воспоминания вчерашнего дня нахлынули. Он приподнялся на кровати – «Элис…» – но он был один, покрывало съехало, и он увидел, что совсем голый. На углу кровати лежали сложенные брюки и что-то белое похожее на ткань покрывала. Он огляделся и сел, на полу увидел пояс с мечом и клинками, лежавшие перед ложем, а рядом стояла его обувь. Элис в комнате не было и на террасе тоже. Элиот надел брюки, взял в руки белую шелковую ткань и развернул, это оказалась рубаха, недолго думая он надел и ее, по размеру она вполне подошла. Мягкая ткань приятно облегала тело и слегка холодила, он заправил рубаху в брюки и застегнул пояс на бедрах. Вышел на террасу и осмотрелся. Пейзаж был восхитительный. Густая зелень тропического леса наступала на берег с одной стороны, кристально чистая вода океана яркого бирюзового цвета белыми барашками накатывала на берег с другой стороны, а ярко белый светящийся на солнце песок сдерживал их натиск. Элис гуляла по берегу с Трикси. Увидев Элиота, она направилась к нему. На ней было платье такого же покроя, как и вчера, но только нежно персикового цвета, по песку она шла босиком. Лошадь не пожелала оставаться одна и последовала за хозяйкой. Элиот спустился по лестнице и пошел ей навстречу.
– Добрый день, соня. – Элис улыбнулась.
Он, прищурившись, взглянул на расположение солнца, оно было на юге, значит – полдень.
– Я так долго спал… – озадаченно проговорил Элиот.
– Не мудрено… выглядишь отдохнувшим и полным сил…
– Чувствую себя также… Спасибо за это… – он указал на рубаху.
– Рада, что подошло… Ничего другого под рукой не было… – она потрепала рукав.
– Ты ее сама сшила? – изумился Элиот.
– Ну да, надо было чем-то заняться, пока ты спал. У меня тут завалялись иголка и нитки. Колдовать было не интересно… – Она усмехнулась, ее занимала мысль о том, что в этом мире есть магия, но про рубаху совсем не лукавила. Как она и предполагала, спать ей не пришлось, и за ночь она испортила несколько шелковых простыней, прежде чем смогла выкроить из них подобие рубахи.
– То есть ты не спала? – можно было и не спрашивать, он припомнил их вчерашний разговор, перед тем как уснул, но вид у нее был бодрый и ни тени усталости.