Он толкает малыша в толпу, чтобы селяне надежно его удерживали. С этим вполне справится и один взрослый человек, но поучаствовать изъявили желание все. Они хватают ребенка за руки и разворачивают лицом к своему предводителю.
– Жизнь за жизнь, отродье! – разъяренно прошипел Барнел. – Убивая, будь сам готов к смерти! – внезапно он замирает, прислушиваясь к чему-то, даже нагнулся ближе. – Кажется, ты хочешь что-то мне сказать? – удивляется он. – Но, к сожалению, ты сейчас способен только на хрип, – усмехается. – Да и не понимаю я вашего блеянья, – говорит он сквозь зубы, цедя каждое слово.
Мужчина достает из-за пояса нож с выгравированными на лезвии рунами и подходит вплотную к ребенку, держа оружие близко к его лицу. Ему удается почувствовать страх. Теперь он уверен, что эти твари созданы самой тьмой. Иначе почему это чудовище дрожит при виде ножа с благословенными рунами, окропленными святой водой? Единственное, что они сделали перед тем, как отправиться за справедливостью, это попросили защиты у Хранителя Божьей Воли и дали ему укрепить их орудие словом своим.
– Для адской твари и орудие соответствующее, – почти ласково произносит он, а спустя секунду наносит удар. – Почувствуй всю нашу ненависть к твоему народу! Почувствуй всю МОЮ ненависть! Чувствуй и помни! Помни, как ты забрал их у меня! Мою дочь! – лезвие гладко и быстро входит в тело по рукоять. Этого оказывается недостаточно для того, чтобы выпустить ярость. Ничего не замечая, кроме своей ненависти, Барнел поворачивает нож. Он так и не вытащил его из тела. Мужчина направляет рукоять вверх, а вместе с ней и лезвие. Ярость придает ему сил и позволяет без особых трудностей разрезать плоть. – Мою супругу! – новый удар, и еще одна глубокая рана.
Из глаз мальчика побежали новые слезы, из уголков рта нескончаемым потоком текла кровь. Грубая речь иноземца ранила слух. Он не понимал, что тот говорил, но ему это не нравилось. Не нравилось, что чужак терзает его. Не нравилось, что привел свое племя на их земли. Не нравилось, что принес с собой такие незнакомые, но такие мерзкие чувства. Не нравилось, что они принесли с собой смерть.
По телу распространялась дикая боль. С каждым разом крови становилось все больше. Слабость приносила с собой чудовищное предчувствие, что еще немного – и его не станет. Сердце зачастило в груди, в глазах все помутнело. Реальность воспринималась как-то заторможенно и рвано. Речь чужака превратилась в один безостановочный шум, в который добавился восторженный гул. Уверенная рука продолжала наносить удары один за другим. Но это уже не имело значения. Прошлая боль настолько ярка, что новую он даже не замечал. Легкие переполнились кровью, и дышать стало почти невозможно. Кровь потекла теперь и из носа.