Бабы ещё долго судачили у колодца про Миколая и Нюрку, про их дочерей с именами, чудными для деревни, расположенной в глубинке России. А Миколай купил бутылку беленькой и пошёл с мужиками обмывать своё «горе», как он считал. Да с досады поругивал бабу:
– Непутёвая!
Сам он грезил о наследнике. А Нюрка сыном никак не разродится. Четвёртая дочь уже в семье! С обиды решил называть девочек именами, какие в книжках только встречал. А читать Миколай любил. Да и мужик он был мастеровой, всё в доме сам отладит, и на дворе порядок, и скотина ухожена. Нюрке повезло с ним. Она бы и рада сына родить, чтобы он от отца всё мастерство перенял, да не выходит у них что-то. Уж она и к бабке-знахарке ходила, просила подсобить. Та травки дала волшебной, сказала, как заварить, сколько самой выпить, сколько мужу налить. Подсказала, как день правильный выбрать, чтобы мальчика зачать. Да Миколай только обсмеял Нюрку с её колдовством и отказался пить отвар. И вот – на тебе! Опять девка.
Первую он назвал Бэлла, так все деревенские Белкой её прозвали. Ладно, привыкли. Вторую ещё хлеще – Сарой нарёк. А все её, по-своему, Маруськой стали звать. А как в школу пошла, там по метрике записали. Так вся в слезах из школы приходить стала, дразнят одноклассники, смеются, не слыхали они такого имени в деревне. Третью дочь Нюра успела сама записать. Хотя и слаба была после родов, а отправилась в сельсовет и дала дочери имя Надежда. Миколай, правда, был недоволен, но тут уж жена его перехитрила, деваться было некуда. Четвёртой девочке опять чужестранное имя дал – Фатима, а на деревне её стали называть по-своему – Тимкой. Неизвестно, до чего бы ещё обезумевший отец додумался, каких бы имён в глухомани не изобрёл. Да тут, наконец, сына дождался.
Это был пятый ребёнок в их с Нюрой семье. На этом Николай успокоился. Имя ему дал самое что ни наесть ходовое – Василий, по деду.
В сыне души не чаял, обучил всему тому, что сам умел делать. Да и дочек своих не обижал, раскаялся, просил у них прощения за имена чудные, уговаривал даже поменять их на другие.
– Молодой был да глупый. Простите меня, доченьки мои ненаглядные! Люблю я вас всех! А имена давайте сменим. Выбирайте себе сами, какие хотите!
Бэлла имя менять не стала, привыкла, и оно ей даже стало нравиться. А Сара и Фатима поменяли имена, как только пришла пора паспорта получать, стали – Мария и Антонина. На отца они совсем не обижались, хороший он у них был – их папка, хоть и чудил иногда…