Ночью прошел дождь. Проспект заливало солнце, которое повсюду отражалось в мокром асфальте. По обе стороны высились дома с грязно – талыми крышами. Вера шла быстрым шагом, обгоняя прохожих и маневрируя между лужами. Времени еще достаточно и можно никуда не спешить, но по- весеннему свежий воздух и теплый ветерок вызывали в ней какое-то смутное возбуждение. Привычным потоком текли мысли, сменяя одна другую. Изредка внимание цеплялось за какую-нибудь из них. Например, сейчас она думала о Кирилле. Они расстались после ее увольнения. По своему обыкновению Вера сначала уволилась, а потому уже сообщила всем о случившемся. И он был первым, кому она сказала.
– Ну и куда ты собралась? Все на других смотришь? Вечно что-то выдумываешь, и все исподтишка! Никогда не посоветуешься! – кричал Кирилл, хотя обычно не повышал на нее голоса.
Он и мама сплотились против нее и натиск было не так-то просто выдержать. Но Вера справилась. Чем больше на нее давили, тем большее сопротивление она испытывала. В конце концов, ей было нечего терять.
Она сказала, что собирается поступать в институт. Про институт она тогда выдумала. Надо было что-то сказать. Не станешь же объяснять, что ее все достало и она собралась куда глаза глядят. Чего доброго, решат, что у нее опять крыша поехала.
– А кормить тебя кто будет? – спросил Кирилл, – и вообще в твоем возрасте люди уже заканчивают институт, а не поступают.
Это ее задело. Что он имел в виду? Что она не может себе позволить учиться, поскольку обязана работать и содержать себя? Или он просто хочет сказать, что институт не для нее? Не для таких как она. Институт тебе не поможет. Он это хотел сказать?
– Работать буду, – огрызнулась Вера, – на вечернее пойду.
– Похоже, – сказал он, – тебе просто нравится создавать проблемы, чтобы потом можно было вдоволь пострадать.
В тот день они поссорились, и Кирилл хлопнул дверью. Такое случалось и раньше. Обычно Вера звонила и извинялась. В конце концов, это у нее трудный характер. Так она привыкла думать. Но в тот раз звонить не стала. Неделю спустя Кирилл появился сам и заявил, что им «надо серьезно поговорить». Разговора не вышло. Он долго ходил вокруг да около, отводил глаза и что-то бубнил про то, что он «много думал» и «они слишком разные». Потом что-то про родственную душу, которую он встретил. Родственной душой оказалась Анька, соседка Кирилла по лестничной площадке, которая к тому времени уже была на третьем месяце беременности. Это был весомый аргумент.