Бригадир тоже закурил, вскинул бровь, но продолжил ровно:
– Здесь иначе никак. Варианта два: либо тебя бьют, либо бьешь ты. Я предпочитаю второй. И помни основное – неопределившихся тут нет. Я-то ладно, – в его лице мелькнуло что-то выразительное, – доложить, сам понимаешь, обязан. Мне из-за тебя лишние проблемы ни к чему. Но пока смягчу. А ты определяйся быстрее.
Ночью Альберт спал плохо. После сегодняшних его поворотов, вполне могли решить разобраться ночью. Он лежал на спине, закинув руки за голову и смотрел в щербатый потолок, покрытый пятнами бурой плесени. На нижней шконке спал один из бригадиров. По его тяжелому дыханию и тому, как тот ворочался, Альберт понял, что он тоже не спит. «Боится, сука» – подумал он и закрыл глаза. Засыпая, Альберт мечтал об остром, как бритва, ноже.
Следующий день начался также как предыдущий. Подъем в пять утра, завтрак и дальше производственный барак. Ряды зеков по обе стороны длинного стола. Третьим в левом ряду сидел Замир. Бригадиров сегодня было четверо, а не двое как вчера. Они сбились в группу и курили. Доносились их расслабленные смешки и приглушенные обрывки разговоров.
Общее настроение переменилось, и Альберт время от времени встречал уже у заключенных такие взгляды, в которых явно читалось ожидание. Время пошло. Бригадиры несколько раз проходили за спиной Замира, останавливались и кружили как коршуны, бросая в его сторону косые взгляды. Их игра была понятна Альберту. Он тоже включился в нее и видом своим показывал безразличное спокойствие. Только по его потемневшим почти до черноты зеленым глазам, можно было догадаться, что он далек от спокойствия, как земля далека от неба. В худом, пусть и крепком теле, мало кто мог подозревать сильного противника. Особенно бригадиры, которые пользуясь особым положением, имели в этом лагере все, в том числе и лучшее питание и доступ к спортивным снарядам, а также лучший, чем у всех остальных, отдых.
Наконец, один из бригадиров, видимо получив отмашку, остановился за спиной дагестанца. Он вырвал из его рук незаконченную розетку, швырнул на пол и раздробил ударом подошвы. Потом с издевкой покачал головой, поднял пластмассовый остов двумя пальцами и сказал:
– Что ж ты, Замир, казенное имущество портишь? Ай я яй…