– Господи, никогда бы не подумала о нем плохо. Ведь бегал, как козлик, за тобой, а дома оранжерея была из цветов.
– Да, из козлика превратился в козла беспринципного. У него есть сын, ему больше не надо детей. Ему нужна домработница, да баба в постель, когда любовницы отдыхают. Он не любит меня, ошиблась я в нем. Понимаешь, вышла, не любя, очень ребенка хотела. Вот Господь и наказал меня. Прости, что я говорю тебе так откровенно, просто накипело. Живем два месяца, а такое чувство, что вечность. Сашка был прав, когда предупреждал меня, чтоб я не выходила без любви. Теперь понимаю его, живя в этой шкуре. Нельзя выходить от отчаяния, будет еще хуже.
– Доченька, может вам развестись?
– Мама, ты что? Это убьет папу Гену. Пусть для всех у нас будет идеальная семья, мы ведь не орем, не ругаемся. Да и финансово легче. В общем, в семье полная идиллия.
– Нет, Вика, так нельзя. Эта твоя жизнь, и надо что-то решать.
– Поздно, мама. Знаешь, я не о чем не жалею кроме одного. Жаль, что потеряла ребенка Макарова. Сейчас у меня был бы уже взрослый малыш, ему было бы 3 года, и я заботилась о нем. Мужики-все предатели, особенно сейчас, тебе очень повезло с папой. А, может, я чего-то не знаю?
– Да, дочка, ты права, папа Гена-святой. Он никогда не предавал нас с Машей. Даже когда Игоря Волкова отец гулял от Амры, он всегда прикрывал его, чтоб их семья не разрушилась.
– Игорь знал об этом?
– Да, он даже ревновал тебя к отцу.
– Глупость какая. Я думала семья Волковых такая же идеальная, как ваша. Так вот почему после смерти Гошки у них все стало плохо. Это он их сплачивал.
– Да, доченька. Я, пожалуй, пойду. Итак мы долго болтали с тобой. Завтра я приду к тебе. Хорошо?
– Спасибо, мамочка, и прости, что я была так откровенна сегодня с тобой, не хочу врать.
– Это ты меня прости, что не сказала о помолвке Волкова, может, ты тогда вышла бы за Макарова и была бы счастлива, но мне казалось, что правильнее вам быть с Игорем.
– Нет, мамуль, ты была права, я безумно любила, и буду любить только Гошку. Он любовь всей моей жизни, Макаров, хороший друг, но не более.
– Ой, доченька, вот старая я стала. Я же тебе апельсины и «Наполеон» с конфетами привезла. С девчонками поедите. Ну, будь умницей! Как папа говорит: «Зазря не рискуй!»
Они обнялись и поцеловались, на душе у обоих сразу потеплело. Бондарева ушла, а в палату вошли девчонки. Они сразу заметили перемену в её глазах. В них появился огонек.