Пока мы обсуждали способы приготовления фруктов и станут ли они вкуснее, если пожарить, подошли к скале с пещерой. Совсем не глубокой, но способной укрыть от ветра и дождя. Тут так же, как и возле лагеря, было кострище, бревно заменяло скамью. И всё тот же вид на затухающее солнце, что провожал нас весь путь сюда.
Чуть глубже лежали сухие ветки и палки. Мы развели из них огонь и сели. Сложили у ног еду, но пока её не трогали.
– Я рада, что ты появился. – первой заговорила Таня.
– Почему?
– Потому что три месяца я была одна. Пусть здесь красиво и есть всё, что надо, но от этого не легче. Даже просто сказать привет было некому.
– Представляю. Я бы с ума сошёл.
– Надеюсь, со мной этого не случилось. Было бы обидно.
– А откуда взялся твой лагерь? Я про ту красную палатку.
– Она уже стояла. Мне иногда кажется, что я сама её поставила. Просто сделала это ещё до того, как всё забыла.
– Кстати об этом. Понимаю, что ты не помнишь, но тебе не кажется, что мы уже были знакомы? Я когда тебя увидел там, в озере… – она взглянула на меня прищурившись. – ну не смотри так, я не хотел подглядывать. Так получилось. Я просто пытался вспомнить, где тебя видел.
Таня долго не отвечала. Подкинула палки в огонь и смотрела, как их охватывает пламя. Отсвет его танцевал на наших лицах. Превращал в первобытных людей, ничтожных перед природой. Сотни тысяч лет назад наши далёкие предки наверное так же сидели возле своих пещер вечерами. Что-то думали, о чём-то мечтали. Смотрели на своих соплеменников и радовались, что не одни. Прямо как мы сейчас.
Я не хотел, чтобы Таня меняла тему. Вопрос, который я задал, мучил с самой нашей встречи. Как воздух, мне требовалась правда, какой бы она ни была. Может потому, что я не верил, что она способна меня разочаровать? Если бы Таня попыталась заговорить о чём-то другом, я бы её остановил. Но она и не собиралась. После раздумий заговорила:
– Мне тоже так показалось. Но ты говоришь об этом с нежностью, а мне не приятно. Прости, если я тебя обижу, но ты сам спросил. Это, знаешь, когда человек тебя обидел и ты о нём забыл совсем, а потом вдруг находишь его фотографию. Я не помню, что ты сделал и от этого ещё противнее. Получается, что сержусь, а за что не знаю.
Теперь я не знал, что сказать. Меня задели её слова куда сильнее, чем я мог показать. Требовалось время, чтобы вернуть самообладание. Я желал, чтобы она помнила меня, хотел, чтобы так же её тянуло ко мне. А получилось, что лучше бы она не знала меня вовсе. Было бы проще начать всё с чистого листа, чем штопать старые обиды.