Нет, это не основание.
И вывезти ее перед началом работы не смогут, если она сама не откроет.
Даугратинья под ящиком нашла ворох бумаги, обложила ею угли, сверху щепы насыпала.
Огонь – словно, этого и ждал. Теперь веселее жить стало. Веселее, хотя и нет причины для веселья. Самое простое объяснение: за ночь постараются замести за собой все следы, и, сколь можно, поглубже в щель свою забиться, либо снова на Враново болото улететь.
А самое сложное? Тут-то выбор побогаче будет. Леталку сверху опустят, – и вся недолга. А у нее против этого ….
«И чего это я раньше про столб не вспомнила? Хотя, какая от него польза? Вытащить-то – вытащит, а кто на землю опустит? Разве что …?».
«Догадаются, поди-ка, почему здесь дорожка моя закончилась?», – а сама уже перебирала свои многочисленные юбки.
***
Получить деньги ни за что – это, конечно, хорошо. Деньги никогда не помешают.
«А про бесплатный сыр …?».
«Ага, и как всегда, не вовремя».
«Вовремя – не вовремя, но мышеловка уже за…».
Андрей раздраженно отложил ложку, тяжело поднялся, и, решительно отодвинув стул, направился в прихожую.
«Это, это…». Это – в другом кармане, или… или в том?».
Андрей лихорадочно шарил по карманам, но свертка нигде не было.
«Надо было…».
Нет, клапан он застегивал. Однозначно, застегивал. Своей привычке он не мог изменить.
А здесь? Как ни старался, Андрей, никак, не смог вспомнить, Застегнут ли был ли клапан левого кармана именно сейчас. Зато, вспомнилось, как что-то упало на ногу, когда дверь подпирали ….
«Опять не удалось нормально поужинать. Даже не остопарился». Но не возвращаться же?
А зря не опрокинул стопарик. Не помешало бы, – на улице довольно заметно похолодало. Хорошо, что братан живет рядом со стройкой. Ну, и пригласили пожить у него, пока сами на югах прохлаждаются.
«Б-Р-Р-Р!».
Ветер размашисто бросил в лицо горсть колкого снега, и Андрей инстинктивно посмотрел на небо ….
***
Память не той стала, – и Даугратинья редко применяла наговоры. Но здесь без них может и не получиться.
«Может». Свойства железовы издревле известны.
Даугратинья неспешно просыпала красным порошком пентаграмму, и усердно шептала полузабытые слова.
«Кажись, не запамятовала. Теперь зеленым».
Неужели, сработало?
Даугратинья, не закончив зеленый треугольник, недоверчиво глянула наверх.
Небо пропало. Совсем. Ни звезд, ни туч, ни лучей, только что расцвечивавших небо над цилиндром.