Когда Лиза это рассмотрела, ей захотелось провалиться. Вот прямо тут, сквозь грязный троллейбусный пол. Но пол расступаться не собирался – шатался и подпрыгивал под ногами в такт движению, и все.
– П-ростите! – пробормотала она.
– Никогда не проси прощения у парней, – прошептал он громко. – Мы этого не заслуживаем.
У Лизы закружилась голова. Она подумала, что зря отпустила поручень, пусть и ненастоящий. Он бы ей сейчас пригодился, очень даже.
– Тогда не прощайте! – пробормотала она и отвернулась.
– Вы всегда слушаетесь первых встречных?
Вопрос был брошен ей в спину, вкрадчивый и насмешливый. Хочешь – поворачивайся и отвечай, не хочешь – стой бессловесной дурочкой.
Лиза решила, что ей наплевать: дурочка и дурочка. Не до того!
Троллейбус остановился как положено, но двери не открылись. Лиза уже спустилась на нижнюю ступеньку и теперь лихорадочно дергала железную ручку. Ручке было все равно – ее и не такие дергали. Двери все равно было тоже.
От злости Лиза стукнула кулаком по створке и взвыла от боли.
– Передние двери не открываются. Выходите через задние, – запоздало объявил водитель.
– Спасибо! – прошипела Лиза. – Спасибо, что предупредили!
И побежала к задним дверям.
Пока она бежала, водитель покашлял в микрофон, а потом включил равнодушно-бодрое: «Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка…» И в самом деле двери закрыл.
– Вы что? – закричала Лиза и стукнула теперь уже заднюю дверь. – Издеваетесь?
Водитель не ответил, задняя дверь – тоже.
Троллейбус дернулся и поехал, набирая скорость.
Пока Лиза бегала туда-сюда и билась в двери, парень молчал, будто его и не было.
Когда она поняла, что все равно пропустила остановку, то повертела головой, выискивая его, и, понятное дело, нашла. Он смотрел на нее очень внимательно, как будто ему нужно было разгадать ребус, нарисованный на ее платье.
Наткнувшись на его взгляд, Лиза смутилась и обрадовалась одновременно, но через секунду поняла, что радоваться нечему. Толку-то от взглядов, если человек сидит и молчит, а ей выходить на следующей остановке! Разве она успеет хоть что-то объяснить, чтобы он согласился помочь?
Внезапно стало так тоскливо, что захотелось сделать что-нибудь странное. Например, подойти к нему и снова схватиться за импровизированный поручень. Или спросить, как его зовут. Или…