– Ты же сама мечтала о зяте, – сказала как можно мягче.
– Мечтала, – не стал она отпираться, – но точно не о лорде Авуроне. Ты ведь знаешь, милая, как я отношусь к этим зазнавшимся аристократам. Глаза бы мои их не видели.
О том, что она сама голубых кровей, матушка старалась не вспоминать, не замечая в отце все те властные черты, что не любила в этих самых аристократах. Но и батюшка с ней становился другим. Все его высокомерие испарялось, уступая место заботе.
На подходе к гостиной маменька замедлила шаг и остановилась. Вдоль всего коридора весели с наши Аэлитой портреты. Сестра пяти лет отроду обнимала гончую и смотрела своими огромными, глазами на меня.
– Поправьте прически, девочки, отцу тоже не терпится с вами встретиться, – велела матушка, поправив кружево на рукавах платья, и царственно вплыла в гостиную.
Не знаю, кому там не терпелось с нами встретиться, но это было точно не про нашего папеньку. При нашем появлении он отложил газету на стол и, скользнув взглядом по Аэлите, внимательно посмотрел на меня.
– Здравствуйте, дочери мои, – сухо поздоровался отец.
– Натаниэль, как же наши девочки повзрослели.
Матушка подошла к отцу, облокотилась на спинку кресла, в котором он сидел, и с нежностью посмотрела на нас.
– Я вижу.
В глазах матери появилось беспокойство. Протянув руку она, дотронулась до плеча отца.
– Что-нибудь случилось? – маменька, как всегда, за вежливостью прятала свои истинные чувства.
– Тебе не о чем беспокоиться, – успокоил ее отец и поднялся с кресла.
При нас маменька не стала ничего выяснять, вместо этого промолчала и почтительно склонила перед ним голову.
– Лиа, за мной, – распорядился папенька и широким шагом, не дожидаясь меня, вышел из гостиной. Мы с сестрой удивленно переглянулись.
– Иди, – поторопила меня матушка, провожая его задумчивым взглядом. – Ты же знаешь, отец не любит ждать.
Поведение папеньки было странным, и мне не терпелось все выяснить.
Покинув гостиную, прямиком направилась к нему. Перед кабинетом отца я замедлила шаг, но лакей услужливо открыл передо мной дверь. Назад пути не было. Стоило мне переступить порог, двери за моей спиной закрылись.
За массивным темным столом по центру, в таком же массивном кресле, с мягкой обивкой сидел отец. Книжный шкаф, тумба, навесные полки – все в этой комнате было громоздким и сделано из темного дерева. Даже постоянно задернутые плотные шторы, не пропускавшие свет, были из темной ткани.