Часто просыпаясь, она не могла понять, спала ли вообще, или
попытки заснуть преследовали ее, как картины из сновидений? Одно
оставалось неизменным. Боль во всем теле. Фемида не чувствовала
даже намека на облегчение, боль терзала ее, только с новым
оттенком. Так ноет застаревшая рана, ноет перед бурей, как будто
намекает, что бежать ты не сможешь, даже если решишься.
Фляга опустела на две трети. Или три четверти, разницы уже не
было. Девушка не могла сдвинуться с места не потому, что застряла
физически, у нее не осталось моральных сил. Заставлять себя
извиваться — для чего?
Отравленный сонным зельем дротик впился под кожу. Это было
решение, порожденное отчаяньем. Может быть, если поспать таким
способом, то станет легче? Но преодолев еще несколько метров,
Фемида смогла себя уговорить, что смерть, даже если это перенесет
ее в самое начало, отличный способ избавления.
Требовалось хотя бы пару минут постоять на открытом
пространстве. Поработать руками и ногами, несколько раз прыгнуть
или пройтись по кругу, все что угодно! Только бы снова
почувствовать себя свободной.
Кинжал висел на поясе, опустив к нему запястье, Фемида принялась
рвать о стальные зубья собственные вены и жилы. Это было почти не
больно, так как от холода онемели конечности. Теплая кровь
заструилась по пальцам, просочилась сквозь штаны, затекая в
ботинок.
Почти заснув, наемница с полным безразличием подумала, что если
в обычное время голод тревожил ее не чаще одного раза в сутки, а
фляжки хватало на длительный срок... То в этой тесной кишке она
провела несколько дней. Пробуждение не принесло облегчения. Это не
было воскрешением, Фемида могла поклясться в этом.
Но посмотреть себе под ноги она не могла, а за все время подъема
светлое пятно выхода так и не приблизилось. Так что, определить
свое местоположение не получилось. Возвращаться назад? От такой
мысли к горлу подступил ком. Ком отчаяния... Это чувство стало
верным проводником в сознании девушки, словно монстр. Неведомая
колючая тварь, вросшая в плоть жертвы настолько тесно, что даже
если вырвать ее с корнем, умрут оба.
Оставалось только одно — продвигаться вперед. Индикатором
неожиданно стала фляжка. Она была все также пуста на две трети.
Смерть не избавила девушку от мучений, не заживила раны и не
обнулила результат. Камни впитали кровь, приняв
жертвоприношение.