Марви боялся разочаровать родителей, поэтому не сказал, что он просто приходит на работу, вставляет флешку в чемодан и уходит домой смотреть бейсбол. Отец с матерью видели в нём талант, который мог бы помочь развитию крупной компании или защите прав тех, кто нуждался в хорошем адвокате, но Марвин сам пошёл ко дну. Он выбрал путь наименьшего сопротивления и от этого страдал. Когда-то ему казалось, что он способен достичь всего, но сейчас, глядя на себя в зеркало каждое утро, Марвин вторил самому себе: «Ты ничего не можешь. Когда-то у тебя был шанс, но он уже упущен. Ничего не вернуть, Марвин. Тебе суждено быть клерком и мелкой сошкой, которая до поры до времени будет получать стабильную зарплату, а потом будет выброшена на улицу». Всё к этому и шло. Если чемодан не окажется на столе Генри Джонсона в четверг, то можно забыть о перспективах и мечтах о счастливом будущем, в котором есть место его воскресшим амбициям.
Они поднялись на смотровую, рядом гуляла ещё одна парочка немцев, которым уже было за шестьдесят. Пара стояла в западной части смотровой. Мужчина что-то восторженно рассказывал своей спутнице о городе. Она его внимательно слушала и утвердительно кивала. Бетти показалось, что женщина чувствует себя первокурсницей, которая сидит на лекции по истории и кивает под каждое предложение лектора, чтобы тот думал, что ей действительно вся эта средневековая тарабарщина интересна.
В восточной части смотровой стояли двое мужчин. Одним из них был тот, за которым молодые люди и следили. Вторым оказался какой-то француз в великолепном итальянском костюме за 50000 долларов. Бетти видела его в каком-то каталоге, только не могла вспомнить в каком. Её этот факт даже раздражал. Она никогда ничего не забывала, поэтому для неё это был своего рода вызов – вспомнить в каком месяце 2019 года был сшит этот костюм. «Кажется, июнь. Нет, июль. Чёрт».
– Давай подойдём невзначай к северной стороне и послушаем, о чём они говорят, – сказал Марвин, пытаясь как-то отвлечь девушку от мыслей про дурацкие костюмы.
– Мы их не услышим.
– Хотя бы попытаемся.
Француз сухо поприветствовал англичанина и начал что-то быстро говорить по-английски практически без акцента. Бетти, когда подходила к смотровой, обратила внимание на то, что француз оказался сероглазым мужчиной лет сорока, с кудрявыми седеющими волосами, лицо его было сухим, как кора дуба, похоже, что он много курил; солнцезащитные очки он не носил; галстука и бабочки тоже не было. Такой стиль одежды больше присущ итальянцам: шикарный костюм, верхняя пуговица рубашки расстегнута, никаких галстуков или бабочек вокруг шеи, швейцарские часы из военной коллекции красовались на его левой руке.