– Давно. И вашего папу тоже. Вы очень похожи на Эджея.
Я крепко стиснула холодный стакан. Моим родителям, будь они живы, в этом году исполнилось бы по сорок четыре. Скорее всего, Обин – их ровесник.
– Вы часто общались?
– Мы с Эджеем росли вместе. Когда он начал встречаться с Иден, мы иногда ходили куда-нибудь втроем.
– Значит, вы дружили?
Хорошо бы найти кого-то, кроме Линденов, кто мог бы побольше рассказать о моих родителях. Я так хочу понять, какими они были…
– Что такое дружба? – продолжая наблюдать за Руби и поглаживая поврежденную ногу, пробормотал Обин.
В его взгляде промелькнула боль, но выяснять, что ее вызвало – горькие воспоминания или полученная в аварии травма, – я не решилась.
Сердце сиротливо заныло от тоски и одиночества. Я отставила стакан.
– Мне пора. Спасибо за чай.
Поднявшись, Обин проводил меня к выходу и распахнул дверь. Я уже спустилась по ступенькам, когда он вдруг окликнул:
– Анна-Кейт!
Я обернулась. Обин стоял на террасе, опираясь на трость. На его лице лежала печать грусти и сожаления. В груди опять защемило.
– Вы… вы с мамой жили счастливо?
Я не стала вдаваться в подробности, но голос предательски дрогнул, выдавая истинные чувства:
– Что такое счастье, мистер Павежо?
– Некоторые не хотят даже пробовать пирог «Черный дрозд». – Саммер Павежо заправила за ухо прядь волос. – Мой папа, например. Он утверждает, что прошлое лучше оставлять в прошлом.
Мельком отметив, что ее пальцы перепачканы ежевичным соком, журналист уточнил:
– Но вы так не считаете?
Саммер посмотрела в окно на горы, словно вглядываясь во что-то, видимое лишь ей одной.
– Не считаю. Просто я нахожу в прошлом утешение, а папа – только боль.
Журналист надел на ручку колпачок.
– Почему?
Саммер резко повернула голову.
– Вы, кажется, пишете статью о черных дроздах?
– Простите, я слишком увлекся, – улыбнулся журналист.
Девушка кивнула.
– Да, в Уиклоу есть что-то такое: увлечет и потом не отпустит.
Натали
После встречи с Анной-Кейт я поспешила домой, однако родители, к моему удивлению, еще не вернулись. Уже больше семи, а задерживаться допоздна не в их правилах, значит, скоро появятся. По вечерам родители любят посидеть в патио, полакомиться десертом и выпить коктейль. Это своего рода церемониал, столь же незыблемый, как закат солнца.
Олли давно пора спать, но я решила дождаться родителей. Не терпится поговорить об Анне-Кейт. Когда они узнали о ее существовании? Судя по тому, как странно мама сегодня себя вела, – недавно. Теперь понятно, почему она вертелась около кафе: хотела увидеть Анну-Кейт. А меня, по обыкновению, предпочла держать в полном неведении. Неудивительно: мама вечно скрывает все важные дела и события, чтобы оградить меня от опасностей и огорчений. Я за ней как за каменной стеной… сказать точнее, в надежной темнице. Осознает ли мама, насколько угнетает меня своей заботой? Вряд ли. Ведь главное для нее – чтобы мне ничего не угрожало.