Тут меня осенило: а ведь она по-своему красивая, с этим белым личиком и костистым телом, этакая жемчужинка, сверкающая в мусорной куче. Интересно, где сестра Люк ее нашла?
– Вы живете где-то поблизости, мисс Суини?
– Прямо за углом.
Мне показалось или она в самом деле попыталась уклониться от ответа? Живет с родителями, сделала я вывод, уж больно юной она выглядела.
– Можно узнать, сколько вам лет?
Она пожала плечами.
– Почти двадцать два.
Как же кокетливо она это выговорила: «почти».
– Я не просто из любопытства…
И следующий ее вопрос меня удивил:
– Может, будете называть меня Брайди?
– Конечно, если вы так хотите… хочешь.
Я не знала, что еще сказать, поэтому взглянула на свои часы.
– Скоро полдень, так что можешь сейчас пойти пообедать.
– У меня с собой нет, но я и не хочу.
– Нет-нет, нас тут кормят в столовой возле кухни.
Она все еще медлила.
– А вы?
– О, я еще не проголодалась.
Ей бы хорошо сменить городское платье и обувь, но на что?
– Можешь раскатать рукава обратно и привести в порядок волосы, прежде чем спуститься вниз.
Вспыхнув от смущения, Брайди нащупала выбившиеся кудряшки и убрала их от лица.
Я уже пожалела, что сделала ей замечание про волосы, как-никак, это же был всего лишь первый день ее работы в больнице, и какая разница, насколько опрятно она выглядела?
А она безуспешно пыталась приладить резинку для волос.
– Тебе есть чем расчесаться? – спросила я.
Она помотала головой.
Порывшись в своей сумке, я нашла каучуковый гребень.
Брайди аккуратно расчесалась и вернула мне гребень.
– Спасибо, что одолжили мне.
– Оставь у себя!
– Ну что вы!
Вообще-то я предпочитала пользоваться другим гребнем: этот с виду походил на черепаховый, хотя на самом деле был сделан из целлулоида.
– О, не говори так много, Джулия! – пропел баритон из коридора. Гройн! – Ты в порядке, Майкл, ты здоров?
Что-то очень ты суров…
Делия Гарретт недовольно проговорила:
– Это тот неотесанный чурбан, который вчера меня сюда привел!
Санитар, толкнув дверь спиной, вошел в палату. Он напоминал мне зловещего слугу из «Франкенштейна»[10].
Вместо приветствия я заметила:
– Всегда с песней на устах, Гройн!
Он театрально поклонился мне, затем развернулся лицом и вкатил в палату кресло-каталку с новой пациенткой.
Молодая женщина, я бы даже сказала девушка (если бы не ее заметный живот), с черными, как уголь, волосами и искаженным от страха и кашля личиком.