Когда кумиры умирают в твоем сердце, ощущаешь пустоту. Идеала больше нет, и не на кого опереться, нет вдохновения, которое мотивирует и заставляет двигаться. Но к таким выводом я пришла не сразу, а когда уже был пройден определенный путь. Поначалу же бизнес-муравейник казался мне идеальным творением.
Чего я только ни наслушалась, работая секретарем. В одной фармацевтической компании я была одна на ресепшен, телефонные звонки поступали редко, сотрудники с вопросами особо не подходили, в общем, было скучно. Хотелось почитать, но на рабочем месте этого делать нельзя, и я целыми днями качалась на стуле взад-вперед и смотрела, как стрелка часов медленно ползет по циферблату. Однажды ко мне подошла полная женщина, просто одетая, светлые волосы убраны в хвост. Она внимательно посмотрела на меня, и я перестала качаться, ожидая, что она скажет. Женщина нахмурилась, выпятила губы и изрекла: «Этот стул стоит больше, чем ты, не сломай его», – повернулась и пошла дальше по своим делам, а я осталась размышлять над ее словами. Что ею двигало? Вероятно, она хотела самоутвердиться, показать свое превосходство, выбрав для этого меня – временного секретаря, которого завтра здесь уже не будет. Возможно, унижение «жалкой секретарши» принесло ей ощущение, что уж ее-то жизнь лучше, что она достигла большего. А может, у нее просто был плохой день, и она искала, на ком отыграться. Или еще вариант: я действительно стою меньше, чем стул, на котором сижу. Если так – то какой же бред эта жизнь.
Но больше всего мне запомнилась история, связанная с одним французским банком, точнее с его московским филиалом. Запомнилась из-за моей соседки по ресепшен и из-за цепочки событий, в которые я невольно была вовлечена. Но обо всем по порядку.
Мою соседку звали Анна, у нее были длинные рыжие волнистые волосы, греческий профиль с мощным носом, имеющим характерный изгиб, тонкие губы, бледная, с легкой синевой кожа и костлявая фигура. Смотрела она на меня всегда свысока, что при ее высоком росте сделать было нетрудно. Часто на ее лице проскальзывала улыбка, точнее ухмылка, которая, казалось, говорила: «Ну вот, что и требовалось доказать, ты ни на что не годна. Что за секретарь такой, который даже не знает, где степлер лежит».
Но надо отдать ей должное, к работе она относилась крайне серьезно. Каждый звонок, который она принимала, каждая сваренная чашка кофе, каждое, пусть даже самое простое поручение, – все выполнялось с предельной ответственностью. В глубине души я восхищалась ею, потому что сама была другой. Если Анна во всем, чем она занималась, видела смысл, то я многое делала механически, не затрудняя себя поисками смысла.