– Вы свободны, – сказала она дрожащим от истощения голосом. Пришлось откашляться. – Ступайте.
По толпе пробежал шепоток, когда все услышали, что она говорит на их языке, не на колючем никанском с севера, а на медленном и протяжном диалекте юга.
Люди все равно взирали на нее в благоговейном ужасе. Но Рин знала, что этот страх быстро обернется любовью.
– Ступайте и скажите родным, что они спасены, – заговорила Рин, повысив голос, теперь он уже не дрожал. – Скажите им, что мугенцы больше ничего вам не сделают. А когда они спросят, кто разбил их оковы, скажите, что по земле империи идет Коалиция южан во главе с Фениксом. И мы собираемся отвоевать наш дом обратно.
Как только встало солнце, Рин продолжила освобождение Худлы.
Предполагалось, что это самый приятный этап. Рин должна была радоваться, объясняя благодарным горожанам, что оккупанты с востока превратились в горстку дымящегося пепла.
Но освобождение страшило Рин. Когда она прочесывала наполовину разрушенное поселение в поисках выживших, то могла лишь наткнуться на очередное свидетельство зверств Федерации. Рин предпочла бы еще одно сражение, вместо того чтобы смотреть на эти страдания. Не имело значения, что она уже видела самое худшее в Голин-Ниисе, уже десятки раз видела все, что можно сотворить с человеческим телом. Все равно легче не становилось.
Теперь она уже знала, что, захватив город, мугенцы всегда делали три вещи, как по учебнику. Настолько четко, что она могла бы написать трактат о том, как подавить сопротивление.
Во-первых, мугенцы собирали всех мужчин, оказавших сопротивление оккупации, выводили в поле и либо расстреливали из луков, либо обезглавливали. Чаще второе, потому что стрелы – ценный ресурс, а неповрежденными их извлечь трудно. Мугенцы не убивали всех местных мужчин, только тех, от кого могли ждать неприятностей. Им нужны были работники.
Во-вторых, мугенцы либо меняли назначение зданий, либо уничтожали все ценное в поселении. Все крепкие дома превращали в казармы для солдат, а шаткие ломали на дрова. Когда древесина заканчивалась, тащили из домов мебель, одеяла, ценности и керамику для своих казарм. Мугенцы умели превращать города в пустые оболочки. Рин часто видела освобожденных горожан, сбившихся в кучи в загонах для свиней, где они жались друг к другу, чтобы согреться.