– Значит, ты… И они…
– Да, – сказала Рин. – Они ушли.
– Правда?
– Да. Все они мертвы. А вы свободны.
Рин не заметила радости на лице женщины, лишь недоумение и недоверие. Приглядевшись, Рин поняла, что женщина моложе, чем показалось сначала. Она была истощена и чудовищно грязна, но лицо под толстым слоем сажи принадлежало человеку не намного старше Рин.
– Что вы делаете в лесу? – спросила Рин.
– Мы убежали. Как только услышали, что скоро в городе будут мугенцы. Я знаю, что они делают с женщинами. Я не собиралась… То есть они не…
– Они твои сестры?
– Нет. Просто две девочки, которые жили в моем переулке. Я хотела увести и других. Но они не пошли.
– Ты поступила мудро, что сбежала, – сказала Рин. – И как вы жили все это время?
Женщина задумалась. Рин прочитала по ее глазам, что она собирается солгать. Явно не была уверена, стоит ли говорить правду.
– Та женщина в хижине, – вдруг пропищала младшая девочка.
Лицо женщины окаменело – а значит, девочка сказала правду.
– Какая женщина? – спросила Рин.
– Она нам помогла, – ответила девочка. – Она многое знает. Говорила нам, когда прятаться, какие корешки можно есть, как ставить силки на птиц. Она сказала, что, пока мы ее слушаемся, нам ничто не грозит.
– Тогда ей следовало бы увести вас подальше отсюда.
– Она не могла. Она не может отсюда уйти.
У Рин вдруг зародилось болезненное подозрение о том, кто это.
– И почему же она не может уйти? – спросила она.
– Тс-с, – шикнула женщина, но девочка продолжала говорить:
– Потому что она потеряла свою дочь во дворце Дракона и ждет ее возвращения.
Рин почувствовала вкус крови во рту. Ее колени подогнулись.
Что она здесь делает?
Женщина осторожно тронула Рин за локоть:
– Что с тобой?
– Она здесь, – прошептала Рин. Слова легли на язык густым привкусом меди. – Отведите меня к ней.
Ей придется пойти. У нее нет выбора. Рин была попавшейся в паутину мухой, загипнотизированной мышью, ползущей прямо в пасть гадюки. Теперь она уже не сможет уйти, не узнав, чего хочет Су Дацзы.