Звук шагов по скрипучему деревянному полу, за ними ещё, теперь более «тяжелые» и голос деда:
– Я не мог, Риайя, – горькое, – и сейчас не могу. Но я делаю все для этого. Агератум, она…
– Убери от меня свои руки, – ледяное от мамы.
– Риа…
Хлесткий звук пощечины, и я бросилась по ступеням, понимая, что он сейчас ей ответит.
– Это варговское песье отродье всегда было тебе дороже, чем я, – слова от мужчины, заставившие меня остановиться в «сенках».
Хмык Раи.
– Мне каждый дороже тебя, Вольтер, – вновь скрип пола, – а Лесси всегда была первой в списке.
– Варг вырвет тебе сердце, а я не смогу помочь, – печальное от… Лорда, – поэтому стоит сбежать сейчас, пока Танатос ещё закрыт. Я укрепил дворец, настроил Феликсиниана на предстоящую бойню и защиту Алессы, а ты…
Скрипнул стул – мама устало и медленно опустилась на него.
– Аезелвалф не убьет меня, пока этого ему не позволит Лесси, – её голос стал тверже, – но это не касается тебя. Потому я все еще жду, когда ты уйдешь.
Нервный смех Александра, даже не сдвинувшегося с места.
– Я понял! Ты просто хотела вернуться к нему всё это время! – он залился смехом, – тебе всегда нравилось быть жертвой, Риа. Да?! А он будет наси…
– Заткнись, – усталое ему в ответ, – вы с Актинией всегда были помешаны на насилии. И если её я понимаю, то тебя даже не хочу. И говорю тебе последний раз – пошел вон!
Мужчина сделал пару шагов к выходу, развернулся и начал:
– Риайя…
Но был перебит её ледяным и едким:
– Никогда. Ни единого раза он не брал меня силой! Я не отрицаю, что Варг со своей стаей и их лесом – извращенный и жестокий ублюдок, и то, что он меня бил, но…
Очередной немного безумный хохот от Вольтера.
– Ты сама проговорилась, Ри… – он опять шагнул, – лес Варг.
С минуту в помещении было тихо, а затем мама процедила сквозь зубы:
– Это не считается.
Лорд хмыкнул.
– Я могу привести тебе пару десятков раз, где «не считается». Ты – влюбленная в своего насильника дура, Риайя. Или… терпящая ради дочери идиотка!
Резкие шаги, и он выскакивает из-за поворота. Почти налетает на меня и останавливается. Его глаза становятся круглыми и испуганными, а рот приоткрывается. Я же чувствую, как мои губы расплываются в усмешке.
– «Варговское песье отродье», – я повторила то, как он назвал меня.
На кухне что-то упало, мама почти бегом рванула с места и высунула голову в дверной проем.