– И как вы называетесь?
– СОС. Скачки Ограниченной Серии.
– Значит, вы находите аутсайдеров, которые выигрывают.
– Точно.
– Как?
– Есть способы.
– Допинг.
– Нет. Не теперь. Они тестируют все, что движется.
– Какие-то улучшения.
– Я уже сказал. Есть способы.
– Сколько членов в этом клубе?
– Шестьсот с небольшим.
– Ограниченная серия?
Энди еще раз окинул взглядом кухню. На верху шкафов стояли ряды ярко-оранжевых форм для запекания и соусниц. Они не выглядели так, будто их действительно кто-то использовал, чтобы готовить.
– И это все?
– Есть и другие дела. Я немного приторговываю.
Энди посмотрел на него исподлобья.
– Нет. Я никогда не занимался наркотиками, никогда не буду.
– Значит, все чисто.
– Ну, это не ограбления банков.
– Ну да.
– Мне постоянно нужны люди. А тебе не повредит небольшая помощь.
Энди встал.
– Мне нужно возвращаться. Здесь автобусы ходят?
– Вроде как. Слушай. Ты не хочешь жить с Мишель вечно, ведь правда? Тебе бы собственное жилье, верно? – Ли широким жестом указал на все, что их окружало.
– На все, что мне нужно, я заработаю.
– Я и предлагаю тебе работу.
– Я найду ее сам.
– Какую, подстригать газоны? Можешь заняться этим здесь, даю десятку в час. Столько сейчас получают садовники. Ну же, Энди.
– Кто тебе что говорил про садовника?
– Я знаю, что ты делал взаперти. Я знаю очень много всего. У меня на тебя по-прежнему кое-что есть.
– Так, ладно, если тут нет автобуса, пойду дойду до главной дороги, поймаю попутку.
Ли смахнул ключи от машины со стола в свою руку.
– По улицам ходит много сомнительных личностей, Энди, – сказал он. – Бывшему заключенному трудно найти работу.
Энди развернулся. Ли поднял палец. Он нагло улыбался.
– А я-то думал, что ты изменился, – сказал он.
У Ли Картера было смазливое личико. Кудряшки на голове. Любимчик всех мамочек. Никогда не доверяй смазливому личику. Стик Мартин сказал ему это.
И по-другому уже не будет, подумал Энди, рядом обязательно появится Картер, или кто-нибудь другой из их компании, или еще кто-то, потому что его срок тянет его вниз, как гиря. Красуется у него на лбу, как ярлык. От этого не убежать. Никогда. Он подумал о гладенькой маленькой офицерше по условно-досрочному, как она щебечет на своем птичьем языке. Неважно, что он будет или не будет делать весь остаток своей жизни, ему от этого не убежать.