Собравшиеся на девятый день бывшие бабушкины сослуживицы и подруги, помянув добрым словом покойную, затеяли разговор о будущем Олеси. Поговорить-то поговорили, а конкретного решения никто так и не предложил. Тогда раскрасневшаяся от споров тётя Тамара объявила, что временно оставляет сироту у себя. На том и разошлись, договорившись созваниваться в случае, если потребуется помощь.
На резкие перемены в настроении девочки обратили внимание преподаватели художественной студии. На одном из занятий их ученица отказалась рисовать… солнце. Когда же её попросили изобразить то, что хочется, Олеся почти целый лист измалевала чёрной краской, нарисовала языки пламени, а вверху странного рисунка изобразила летящего голубя.
Птица получилась так естественно, что ребята завопили от восхищения, а преподаватель пообещал даже отправить рисунок на конкурс. В ответ Олеся разрыдалась и долго не могла успокоиться. Рисунок назывался: «Сон».
После этого чёрный туман неожиданно перестал являться во сне. Но Олеся ещё долгий месяц, тянувшийся после смерти бабушки, не могла прийти в себя. Время разделилось на «до» и «после», с бабой-мамой и без неё. Мир потерял яркие краски, в нём разом пропало волшебство. Сказки и чудесные истории отныне перестали приходить к Олесе в гости. Голова сделалась пустой и сонной, взгляд равнодушным, даже сердце, казалось, стучало реже.
Встревоженная тётя Тамара повезла Олесю по психологам. Участливые специалисты замучили малышку всевозможными тестами, а тётю Тамару бесчисленными советами. В качестве экстренного лечения пробовали и рисование песком, и сказкотерапию и много чего ещё – Олеся оставалась равнодушной. В конце концов специалисты сделали вывод, что надо просто подождать. Прописали свежий воздух, посоветовав внимательно наблюдать за маленькой пациенткой. Тётя Тамара стала регулярно вывозить Олесю за город.
Однажды, пришвартовав своего резвого «пежорика» вблизи от парка, в котором Олеся когда-то гуляла с бабушкой, няня взяла девочку за руку и повела за собой. Дул противный северный ветер, морщились от холода лужи, небо вот-вот грозило выпустить стрелы дождя. Только зелёный газон, щедро усыпанный золотыми пятачками берёзовых листьев, не поддавался общему унынию и смотрелся нарядно. Народу в парке было немного.
На перекрёстке одной из аллей стоял одинокий музыкант и, прикрыв глаза, играл на скрипке. Тётя Тамара с Олесей остановились поодаль и стали слушать. Звуки незнакомых мелодий будоражили сердитый воздух, и он становился мягче, прозрачнее, чище. С людьми, стоявшими вокруг виртуоза, происходило такое же превращение. Они замолкали, лица их становились задумчивыми, глаза обретали блеск и теплоту.