Раньше город притворялся радушным и любящим, манящим, точно проститутка, но когда Седобород упал в грязь и стал никому не нужным, город резко сбросил маску и предстал таким, как есть.
Седоборода легонько подкинуло. Даже дорогая машина не спасена от дырявых, как истоптанные ботинки, дорог.
– Прошу прощения, – наконец подал голос толстяк. Голос оказался приятным. – Музыка не мешает? Проголодались? Может, пить хотите?
– Нет, благодарю, – соврал Седобород.
Пока лучше ничего не пить и не есть, а то можно проснуться, и… А можно уже и не проснуться.
– Предложил бы кофейку, – сказал толстяк – видимо, потому, что на светофоре остановились рядом с кофейней, – но вы же не любите… э-э-э… наверное.
Седобород промолчал. Кофе он действительно не любил. Откуда водила узнал?
Они покинули город, и хотя дороги лучше не стали, автомобиль набрал скорость. Седобород слегка нервничал. Ну а чего волноваться? Сел уже, так сиди ровно.
– Можем на «ты»? Вам, к слову, сколько? – сам предложил, и сам же «выкает».
– Сорок четыре, – честно ответил Седобород. – Почти.
Промолчал. Наверняка дали бы намного больше. Ничего удивительного. Неухоженная спутанная борода, нестриженые волосы – и то, и другое давно тронула седина. Старая затасканная одежда наверняка тоже добавляла лет. Плевать. Давно уже плевать. Так теплее, а главное – его не узнать. Грязный бомжара, как и все такие же. Как вообще в машину пустил? Небось, потом сразу химчистку закажет.