– Вы? Дома? Ну, слава богу! Что же вы стоите? Давайте в дом. Голодные, наверно, с дороги?
Маша, не успела, даже, открыть рот, как Иван опять опередил её с ответом:
– Да! Не откажемся. У меня во рту, с утра, маковой росинки не было.
Тут уж девушка не сдержалась;
– Что ж ты врёшь? На вокзале, в столовой, две тарелки щей слопал.
– Ну это, когда было?
Смеясь, стал оправдываться Иван, увидев, как Елена Даниловна достаёт из печи горшок с тушёной картошкой.
– Накладывай, мам, накладывай!
Нарочито громко, произнёс он. У Маши, от этих слов, подкосились ноги и она, чтобы не упасть, присела на табурет у стола. А Елена Даниловна, услышав такое обращение к себе, с деловым видом поставила горшок на стол. Наложила картошку в тарелки и сбегав в зал, принесла бутылку русской, бережно хранившейся для особого случая. По её мнению, он и настал.
– Садись, сынок! Наливай-ка, за приезд.
Иван понял, одобрение тёщи получено. А решение Маши было известно ему, ещё перед отъездом. Застолье, продолжалось не меньше двух часов. Мария, лишь намочила из рюмки губы, а Иван и Елена Даниловна опустошили добрую половину бутылки. Они громко спорили о насущных проблемах села, когда дверь отворилась, и на пороге показался Илья Иванович. Все, тут же замолчали. А он, нахмурив брови, не добро оглядел присутствующих и обращаясь к сыну сказал:
– Не хорошо, ты, сынок, поступаешь! Не по-людски как-то. Мы с матерью ждём, пождём, а тебя, всё нет. Не засиделся ты в гостях? А?
– А я не в гостях здесь, отец, С этого дня, это мой дом.
Ответил Иван, глядя ему в глаза. Илья Иванович, кашлянул, обдумывая сложившуюся ситуацию, потом снял с плеч фуфайку, повесил её на гвоздь, вбитый в стену и молча сел за стол. После этого, налил водки себе и Елене Даниловне, высоко поднял рюмку и произнёс:
– Давай-ка, сваха выпьем за молодых! Им, судя по таре, уже хватит. О другом, пусть думают.
Все облегчённо вздохнули. Благословение отца, тоже было получено. А вот с матерью, как и ожидал Иван, всё было гораздо сложнее. Она, ни в какую, не хотела видеть невестку в доме, ни до свадьбы, ни потом. И только, после серьёзного разговора с мужем, Анастасия Гавриловна, затаив обиду, зло сказала:
– Делайте, что хотите! Останетесь без штанов, помяните моё слово! Она вас, как дураков, облапошит.