Артур погрузил ладони в искрящуюся белизну, дух странствий взмыл с пола и, усевшись на руку человека, с любопытством, не свойственным духам, созерцал игру живого снега. В теплой глубине меха, в пленительной красоте переливов, все еще жила своей жизнью воля хищного зверя. От того и трепещет мех на ветру и рассекает ворсом солнечный луч. Он охотится, все еще охотится. Диктует свету свою волю, дает ему право на войну. Мех принял ладони Артура и, покоряясь его силе, склонил ворс ниже, обещая хранить тепло для него и защищать от невзгод и бурь ту, что станет его хозяйкой.
– Прекрасный плащ, торговец, мех и ткань выше всяких похвал.
Торговец, чья кожа была цвета медного солнца, одобрительно кивнул и широко улыбнулся. Артур, оглядевшись вокруг, как бы невзначай отыскал взглядом духов пути, они одобрили его выбор. Их восхищение волей, жившей в меховой оторочке, было неописуемо.
– Заверни его в сверток, такой, чтобы сохранность его была безупречной.
– Да, Господин.
Хозяин принялся за работу. Через минуту плащ покойно лежал, обёрнутый простой тканью и перевязанный невзрачной лентой.
Артур отдал торговцу причитающиеся ему деньги и покинул лавку. Снежная вьюга встретила его без намека на ласку. Повыше подняв капюшон, Артур укрылся от ветра и, ведомый духами дорог, двинулся в обратный путь. Город терял свои очертания в кутерьме снежных вихрей. Люди спешили по домам, желая скорее оказаться у теплого камина, оставив непогоду за окном.
Артура не слишком беспокоили холод и вьюга. Латы его будто теплели зимой и становились холоднее в летний полдень. Эльза когда-то давно подарила их ему. В таких доспехах мог гордо носить восседающий на троне король, а не простой воин, как он. Но Эльза была непреклонна, и если подарок может греть сердце и хранить тепло, то эти латы точно из таковых.
Артур видел уже не так хорошо, но духов пути и странствий стал различать будто бы явственнее. Сначала он слышал их голоса, потом находил их взглядом, всякий раз удивляясь собственной рассеянности: как он мог не заприметить сразу маленькое говорящее с ним существо, спокойно восседающее на краешке крыльца или путевом камне?
Но вот зрение стало его подводить. Здесь, к сожалению, чары Эльзы были бессильны. Он старел, в его волосах вечный снег седины находил радостное прибежище.