Подошла к папе с новостью об альбоме. «Хорошо, ты Елене Сергеевне ответила насчёт ЕГЭ?» Его, видимо, слишком волновало то, что уже совсем скоро мы с мамой будем качаться на волнах. Ну, и его акции, которые, кажется, тоже качались на волнах, но явно не в его пользу. Спасибо, что доверенность хоть написал, что могу лететь одна.
Когда я выходила из его комнаты, освещённой только монитором, он как-то резко отъехал на кресле и заговорил запоздалой скороговоркой: «У меня работа допоздна, так что проводить не смогу. Завтрак будет в микроволновке, номер такси на холодильнике. И смотри не расшибись там на этих мото…» Щелчок двери.
И вот, наконец, такси, аэропорт – и я в самолёте! Пересадка была в Катаре, в Дохе – скукотища стеклянная… Походила немного под небоскребами, поглазела на витрины, за которыми – бюджет маленького государства, вернулась в номер и завалилась спать. Отель, кстати, был на редкость паршивый – не знала даже, что здесь такие бывают. Ну что ж, эконом-класс – он и в Африке эконом-класс…
Зато потом была моя любимая часть: в иллюминаторе – бескрайняя неуютная синь, в спинке впереди стоящего кресла – экранчик с кучей фильмов, даже новинок, а в подлокотнике – этот полудетский, со стертыми кнопками, пульт на шнурке.
Приехала к маме в деревню только к обеду. Я голодная была ужасно и, расцеловавшись, сразу вбежала на кухню – оттуда крайне аппетитно пахло только приготовленным том-ямом. Пока мама наливала суп, залезла, наконец, в интернет – навестить орды моих фанатов. На альбоме было семь лайков. Включая мой и шести друзей. Лицо как-то само собой, как у космонавтов в центрифуге, раскисло. В отчаянии промотавшегося игрока, забыв о digital-минимализме, я стала листать ленту. И по экрану поплыли свечи на чёрном фоне. Умер Айван Сар из «Покатай Меня, Большая Черепаха». Повесился на гитарном ремне, пока я летела. Ему было сорок два. Мама ещё несколько раз повторила: «Ешь, пока горячее» прежде чем увидела, что в тарелку капают слезы. Я росла на их музыке. Как музыкант, как личность. Закрывшись в ванной, сидя на полу в темноте, я слушала песню за песней, тыкая вслепую в экран, который от слёз виделся мне одним размытым сияющим пятном. Иногда к двери подходила мама, несмело стучала и что-то жалобно спрашивала. Я её не слышала. Кажется, только к ночи я вышла, доплелась до кровати и легла. Каникулы начинались просто прекрасно.