Несмотря на то, что Сурбана недолюбливали за пренебрежение столицей и постоянные перемещения по империи, Атамурлан решил продолжить его политику, найдя ее вполне успешной. С небольшим отрядом, ныне известным как Стремительная Семерка, он стал разъезжать по империи, верша правосудие и проверяя состояние войск и земель. В Турмалон он приезжал редко.
Элена после смерти мужа уехала на запад – в земли златокожих, что можно было бы сравнить с добровольной ссылкой, ибо культура этого народа и вправду отличалась самобытностью и религиозностью. С собой она забрала младшую дочь. Две старшие девочки остались при дворе Турмалона, и Атамурлан лично следил за их образованием и воспитанием.
На вопросы по поводу того, где скрывался наследник все эти годы и как умер его отец, Атамурлан давал невнятный ответ, что вырос он в закрытом жреческом обществе в Западных горах, а Ибран-хан скончался, когда ему исполнилось двенадцать. Так как Западные горы действительно являлись оплотом сильного религиозного культа и представлялись имперцам не менее загадочными и опасными, чем Триниан, эта история быстро обросла слухами и легендами, которые Атамурлан не опровергал, но и не подтверждал.
За четыре года своего правления юный император-хан уже успел многое: укрепил войско, подавил множество бунтов, внес ряд изменений в законодательство, дав толчок экономическим реформам, а также развитию науки и образования. Однако все эти благие перемены сопровождались централизацией власти и довольно жесткими методами расправы над несогласными.
Императора Атамурлана прозвали Клинком Судьбы за его неожиданное появление, Железным императором за решительный нрав, а в народе его стали называть Атамурланом Стремительным за способность перемещаться с места на место с большой скоростью и успевать за год объехать почти все территории империи.
Такой была история Эбериана последних трех десятков лет.
* * *
Небольшой двор таруташских аристократов не мог, конечно, сравниться с великолепием столичной аристократии. И все же они – носители голубых кровей из древних родов, стали тем лицом благородного общества, куда ввел меня Атамурлан.
Я знала, что они еще долго будут судачить обо мне. Признаться честно, я разрывалась между желанием забиться в темный угол и гордо принять вызов судьбы. Но император, как оказалось, давно позаботился о моей «безопасной интеграции» в высшее общество.