Русских и американцев вёл к дальним берегам один могучий инстинкт – в этом смысле мы удивительно похожи. Очевидна неизбежность противостояния США и СССР в ХХ веке: два мировых полюса, два образа будущего, два мессианских сознания. Формально атеистический, СССР на деле был государством религиозным, вооружённым доктриной коммунизма. Внеидеологичные, казалось бы, США исповедуют религию нового времени и типа, догматы которой – «рынок», «демократия», «общечеловеческие ценности», «свобода», «права человека». Америка ориентировалась на Римскую империю, что отразилось в названиях вроде «Капитолий», в России бытовала концепция Москвы как Третьего Рима. Россия шла на восток, Штаты – новая Европа – на запад; когда глобус закончился, страны встретились на Аляске, давшей жизнь невозможному, казалось бы, термину «Русская Америка» и утвердительный ответ на вопрос: «Может ли Россия стать Америкой?» Россию и Америку разделяет (или объединяет) непостижимая линия перемены дат, где сегодняшний день становится вчерашним, а завтрашний – сегодняшним. С разгона выплеснувшись за пределы материка, русские затормозили только в Калифорнии. Аляска стала нашим сверхдальним востоком; в XIX веке Россия вернулась в Евразию, как бы согласившись с рамками своего континента, данными свыше.
Мы живём на Дальнем Востоке три с половиной века, на его юге – больше полутора веков. Здесь уже в несколько слоёв лежат русские кости.
Как ни странно, история освоения Россией Дальнего Востока – хроника соперничества не с Азией, а с Европой, не с «жёлтой», а с «белой» опасностью. Следует понять парадоксальную логику истории: Россия была вынуждена двинуться на восток, чтобы защитить себя от Запада. Угроза с запада вынуждала Россию скорее столбить восток, освоение дальнего Зауралья подстёгивалось европейским колониализмом. Именно к этим выводам приходишь, читая труды первопроходцев, моряков, географов. У них, кстати, обычно прекрасный язык – внятный, неторопливый, образный. Их записки росли из того же корня, что старинные былины и песни, стихи и романы нового времени.
Гораздо позже Россия столкнулась с Японией, преодолевшей свой изоляционизм. Интересы русской и японской империй пересеклись в Корее и Китае, ставших заложниками большой геополитической игры. Япония, стремительно вестернизировавшаяся, шагнула на материк