Мы оба выросли в одном и том же городке 94-го административного департамента и ходили в одну и ту же школу Он один из моих самых старых друзей. Когда ему было пятнадцать, семья Слима переехала в Париж – в XX округ, из которого мой друган после никогда не уезжал.
Слим – хороший приятель, но плохой тип. В его репертуаре: домашнее насилие, мошенничество, наркотики (особенно порошковые), различные нарушения правил дорожного движения и в довершение всего пара-тройка потасовок, из-за которых он на семь месяцев загремел в тюрьму.
Мы здороваемся кулак о кулак, и я пересекаю порог его халупы:
– Черт побери, нервная мелюзга дежурит внизу!
– Нет, Зарка, не переживай, они не кусаются! Ну а ты сам, что у тебя за делишки с парнями с XVIII?
– Брось ты это! Нет у меня никаких делишек, я просто знаю Каиса, это мужик моей сестренки.
– Вот именно в твоем Каисе и проблема: он чересчур оберегает своего брата.
– Это нормально, ты бы что, своего не стал защищать?
Я присаживаюсь на диван в зале. На журнальном столике стоит комп, на экране которого идет видео с ютуба под названием «Секрет египетских пирамид».
– Блин, Слим, ты теперь интересуешься Древним Египтом? Не то что твоя привычная порнушка, наверное.
– Заткнись, сволочь! Это очень интересный репортаж, там объясняют, что пирамиды не могли быть построены людьми.
– Что, правда? И кто же тогда их построил?
– В этом-то и дело, они не знают!
В квартире Слима настоящий свинарник с тех пор, как его жена Асма после очередного удара головой по ее челюсти смылась на родину. Во всех углах зала скопилась пыль, пепельницы полны окурков, и повсюду валяются пустые бутылки, и это если не принимать во внимание два пакета с мусором, оставленных у входа в квартиру. Честное слово, мой друган слишком запустил все тут!
Косячок во рту, Слим подсаживается ко мне:
– Ну что, брат, что расскажешь?
– Ничего особенного! У тебя есть кокс? Это для Дины…
– Ага, щас сделаю! Сколько тебе нужно?
– Дай-ка мне граммов пять, этого хватит!
– Нет проблем! Только вот, когда будешь выходить, запрячь порошок себе в трусы. Полицейские что-то очень часто шныряют здесь в последнее время. Не знаю, что случилось с копами: может, планеты не так встали или что.
– Ладно, толстяк, я буду осторожен.
Слим передает мне свой косяк, я снова взрываю его и делаю две долгие затяжки. Грех жаловаться, бельвильская дурь по-любому лучшая в Панаме. Не идет ни в какое сравнение с тем, что можно найти на Барбес, где в гашиш добавляют каучуковый порошок и верблюжье говно. Звонит мой телефон. Это Азад. Я не беру трубку.