Джарет рассмеялся.
– Не мог. Пойдем в постель.
Мариэтту словно хлыстом ударили! Ощетинилась.
– А что такого? – Джарет изобразил на лице невинное умиление. – Разве ты не хочешь?
Ещё как хотела! Он прекрасно об этом знал. Но Мариэтта, стиснув зубы, взбрыкнулась:
– Нет.
– Что так?
Джарет совсем не удивился. Другого и не ждал. Она будет бороться, сопротивляться – как прелестна окажется эта борьба! Он будет наслаждаться каждым мгновеньем. Он будет упорен. И будет вознаграждён. Однажды она станет мягче воска, и тогда он вылепит из неё куклу, прекрасную, послушную. А когда наиграется вдоволь, то выбросит.
– Идём, – повторил твёрже.
– Нет. – Мариэтта поставила чашку на подоконник, вдруг вспылила: – Что ты позволяешь себе! Тебя не было месяц! Понимаешь ты это или нет?
– Прекрасно понимаю, но у меня были дела куда поважнее, чем ты.
– Что!! – ещё немного, и она швырнёт в него чашку с остатками кофе.
Джарет отчеканил:
– Я хочу, чтобы ты пошла сейчас в комнату, разделась и легла в постель. Что-то неясно?
Мариэтта не ответила, только ноздри предостерегающе вздулись. Впрочем, Джарет уже понял, что перегнул палку.
– Прости, – сказал как можно мягче. – Я, правда, не мог позвонить. – Улыбнулся и добавил: – Ты сегодня очень красива.
Тут Мариэтта сорвалась:
– Чёртов ублюдок! Думаешь, можешь просто прийти и так говорить со мной? Я тебе не уличная шалава! – соскочила с подоконника. Стояла, вытянувшись. Вся такая злая, горячая, аж искры из глаз сыплются.
– Я тебя что, уговаривать должен! – заорал Джарет, не выдержав такого зрелища. В груди бухало подобие набата. – В койку! Немедленно!
– Скотина!!
Мариэтта швырнула в него чашку. Попала. Чашка ударилась о грудь Короля, разбилась. Остатки кофе расплылись по рубашке.
– Ах ты… – едва дыша, вымолвил Джарет, вставив при этом такое слово, что у Мариэтты в глазах потемнело.
Ринулась к нему, выпуская когти, но Джарет успел перехватить. Изо всех сил он стиснул вздувшиеся кисти у неё за спиной, женщина оказалась тесно прижата к нему. Успокаиваться Мариэтта не желала, при этом её трясло так, словно било током. На Джарета это подействовало, как стимулятор на быка. Он впился ртом в её губы, укусил. «Моя! Моя!» – стучало у него в голове. Больше он ничего не соображал. Всё в нем рухнуло, остались лишь примитивные инстинкты, твердящие одно: размножаться.