Всё забылось ведь потом.
Вспоминалось редким днём
С лучшим кречетом на свете
Тот скакал … с царём в карете —
Мягким, тихим, добродушным,
Но совсем не простодушным.
Царь охотником ведь был,
Потому стрельца любил…
И внучок стал расширяться,
За другие дела браться.
Место новое нашёл,
Где построил себе дом.
Обзавёлся он женой,
И скотиной дорогой.
Стал там жить и поживать,
И детей своих рожать.
Десять ро́дили детей.
Раз в два года – без затей.
Память он хранил о предке,
Побегом отрастав на ветке.
Время шло вперёд и шло.
Было это ведь давно.
И менялись поколенья
Друг за другом, без сомненья.
Так и наступил тот век,
Когда восстал вдруг человек…
И роди́лся вновь Федот.
Но теперь Федот не тот.
Лишь потомок он стрельца —
Удалого молодца́.
Два ведь с половиной века
Разделяли их, как веха.
Этот стал Федот попом,
Но хорошим ведь притом.
Нового ровесник века.
И любил он человека.
И любого ведь при сём.
Часто звал к себе всех в дом.
Так зазвал к себе он «лихо».
То зашло к нему в дом тихо.
Стало жить и поживать,
И Федота выживать.
Воспротивился Федот.
Хоть, напомню, был не тот:
Ты зачем в мой дом пришло,
Горем страшным снизошло? —
Сам себя спросил он тихо,
Думая, что «лихо» дико.
И, действительно, оно
Было страшно и темно!
И расстроился Федот:
«Вот какой тут поворот!?
Революцию не ждал…».
И в гражданскую слинял
От свирепого народа,
И других такого рода.
Хоть война и обошла,
Суета его нашла.
Как-то раз, он дезертира
Прятал за стеной сортира.
Ну, а то спасался сам
Он от бед, хоть не сезам.
Те мину́ли его дом,
И в гражданскую притом.
Отсиделся поп в приходе,
Как «зелёный» на природе,
Под защитою жены,
Или «красной сатаны»?!
Но отменно службу нёс.
У него лишь Бог ведь босс.
А в селеньях тех, в Тверской,
Недалече под Москвой,
Той войны совсем не было.
Вот и в памяти не всплыло,
Как Федот, совсем не тот,
Бедам сделал отворот.
Но прошли года лихие.
В перерывы небольшие
Меж одной войной, другой
В сельской жизни не простой
Родился на свет Иван,
Но не принял церкви сан.
Родили́сь ещё сыны,
Как предтеча, для войны.
Были старше те Ивана,
Тоже не принявши сана.
Каждый был ведь комсомольцем,
И со старой жизнью бо́рцем.
Но жизнь так распорядилась,
Что она у всех разбилась…
Началась опять война,
Для всех нас беда одна.
Старший сын сбежал на фронт.
И второй встаёт в афронт:
Я за братом на войну
Завтра тоже удеру!
Мать, к ногам его припав,