Кристал думала – она не выдержит это мучительное путешествие по дороге памяти, но ошиблась. Наоборот, прошло время – и ей стало легче смотреть на фотографии улыбающейся пары с ребенком. Рождение Филиппа и несколько недель после, когда Эрик больше времени проводил с ней и малышом, было самым счастливым временем в их браке. Ощутив груз ответственности, Кристал полностью посвятила себя ребенку и испытала такую радость, которую дает только материнство. Но именно это и стало причиной все возрастающего барьера между ней и Эриком. Со временем этот барьер стал непреодолим.
* * *
Рауль первым зашел в палату. Он сразу заметил новые цветы. Это была чудесная рождественская красная пуансеттия. Открытка в цветах была от родителей Кристал.
Жюлю будет очень приятно…
Он подумал о Филиппе. Возможно, его испугает вид поседевшего дедушки с кислородной маской и капельницей. За последние несколько недель он скинул десять фунтов. Из-за своей худобы сейчас Жюль выглядел усталым.
Врач сказал – он еще не в том возрасте, чтобы так серьезно болеть, но оба они сошлись во мнении, что двух трагедий в семье для него было достаточно. Несмотря на всю свою занятость, Жюль был хорошим семьянином и жил ради детей. Но смерть Эрика лишила его жизнерадостности. И помочь обрести ее вновь мог только Филипп, унаследовавший и манеры, и черты своего отца.
– Papa…
– Ах, Рауль! Тебя так долго не было. – Старик крепко сжал руку сына и прослезился.
Ему было невыносимо видеть отца таким.
– Я тут кое-кого привел к тебе. Ты не против компании?
Веки больного дрогнули и приоткрылись.
– Буду рад, – пробормотал он почти ровным голосом.
– Я скоро вернусь.
Он поспешил к двери и открыл ее. На него устремились три взволнованных пары глаз.
– Как он? – спросила Арлетт.
– Папа проснулся.
– Можно мне к нему? – шепнул Филипп.
– А сам как думаешь?
Он взял племянника за руку, и они прошли к левому краю кровати. Кристал и Арлетт последовали за ними и встали справа.
– Привет, grand-pere. Это я.
Старческие веки снова приоткрылись на звук нового голоса в комнате.
– Кто – я?
Филипп хихикнул:
– Ты знаешь, кто я.
Чтобы Жюль мог лучше видеть, Рауль поднял Филиппа на руки.
Старик увидел внука, и его серо-голубые глаза наполнились слезами.
– Ох… мой мальчик, мой мальчик. Иди ко мне поближе и поцелуй grand-pere.
Рауль поставил Филиппа на пол.