– Да он такой себе мужчинка-то, этот Апрель, – усмехнулся Сайран, не отрываясь от экрана.
– Ничего себе, – грубо сказал доктор, – вы хотите, чтобы вас еще и в сексизме обвинили?
– Оу! Вовсе нет!..
– Ни фига себе, как доктор Тено за тебя впрягся, – обернулся блогер с кусочком торта. – Колитесь, сколько вы ему заплатили?
В ответ Джейк лишь смущенно улыбнулся и пожал плечами.
– Мною принято решение, – сказал отец потенциальной космонавтки, будучи явно выбитым из колеи подобным развитием событий, – провести жеребьевку. Это единственно возможное честное решение в данной ситуации.
Доктор, не зная, чем еще крыть, вынужден был согласиться, в знак чего не особо довольно, но все-таки кивнул.
– Завтра, в это же время, состоится жеребьевка. Победитель и отправится на Агею.
– Но у нас завтра сериал в это время, – робко вставил журналист Фредди Френдли, все еще скромно стоящий рядом.
– Отменяйте. Это «шоу» будет куда более рейтинговым.
Промелькнула плашка программы новостей, и по телеку началась реклама. Сайран выключил звук и медленно повернулся к Азани и ее спутнику.
ЧПОК! Неожиданно вылетела пробка из бутылки (вероятнее всего, из-за жары), и пена от шампанского потекла по столу. Растерявшийся было Джейк, спохватившись, заткнул горлышко пальцем:
– Не знаю, знак ли это свыше или нет, но отмечать пока рано.
– Нуу… – ухмыльнулся Сайран, – шанс победить у нас теперь 50%. Так что предлагаю выпить, по крайней мере, половину бутылки.
Входная дверь шлюза привычно закрылась, погрузив взволнованное лицо девушки в полумрак. Вскоре лазеры пробежались по нему, одежде и портфелю, беззвучно слизав фактуру и текстуры, позволив, наконец, ей попасть в собственный дом.
Азани зашла в гостиную, традиционно повесила панамку на глобус, положила солнцезащитные очки на тумбочку и села на диван, мысленно устремившись в бирюзовую даль за центральным окном.
«Вероятно, это наше предпоследнее свидание, мистер океан, – подумала она, глядя на беспокойные волны. – Вода. Такая нужная и важная для всего живого, станет для меня ядом и опасностью уже менее чем через 20 часов. То, что нас породило, то, без чего мы сейчас вымираем, то, что сопровождало каждый живой организм на протяжении миллиардов лет, теперь станет чем-то не имеющим значения и бесконечно далеким для меня».