Поэт дрался как дикий волк, отчаянно, упорно и смело, изрыгая проклятия. И вот неудачный ухажёр после первого раунда драки упал искать мелочь на чистом асфальте, а за ним и остальные хулиганы, побитые, присели вдоль стен. Поэт облизал свои разбитые в кровь кулаки, поморщился от боли и посмотрел на неё, нахмурился, шумно дыша, поднял туфлю и прорычал:
– Что смотришь? Тебя нельзя оставить одну? На туфлю свою!
– Надень!
– Что-о-о?! Р-ррр! М-мм! Ты что, пьяная?
– Ха-ха-ха! Надевай! Не злись, Поэт, пожалуйста, я всю жизнь мечтала, чтобы из-за меня дрались и туфли мне надевал красивый мужчина. Ты реально сводишь с ума, победитель! (Протянула ему красивую ножку свою.) Надень!
Мэри смотрела на Поэта, а в голове её вихрем кружились волнующие мысли: «Как странно! Как удивительно! Я хочу смотреть на него, сильного, красивого, вечно. Это рок. Это судьба. Очень хочу, чтобы только он меня целовал…»
А Поэт, ещё часто, громко дыша, яростный, встал на колени перед барышней, разбитыми пальцами аккуратно надел ей модную туфельку, посмотрел на изящную ножку и вдруг перестал дышать и нежно поцеловал красивую ногу, а дальше провёл рукою вверх по чулку и спросил:
– Я победитель?
– Да-да!
– Теперь ты моя.
– О нет, я – моя!
Поэт не слушал её, он смотрел снизу:
– Красивые чулки, а ты будешь моя.
– Эй! Стой-постой, не надо шалить! (И оттолкнула от своей ножки руку его.)
Поэт встал:
– Дай бутылку, я хочу пить.
Поэт отпил шампанское и посмотрел удивлённо вокруг. Затем прикрыл пальцем горло бутылки, растряс её и сильной струей облил толпу зевак.
– А-а-а-а! – весело закричала толпа, и все разбежались.
Поэт вновь посмотрел на Девушку:
– Вот увидишь – я добьюсь сегодня тебя, Золушка!
– Нет-нет, хи-хи, сумасшедший.
– Уф-фф! (И обнимал её, и целовал, и шептал). Я хочу разорвать на тебе платье, лифчик и трусики! Всё разорвать. Теперь ты моя!
– А-ха-ха, в чём я останусь?
– В пояске для чулок! Достаточно?
– А-ха-ха, нет, недостаточно.
– Эй! Голая, в объятьях моих! Ты сводишь с ума.
Глядя на него, Мэри подумала: «Сводя с ума других, я рискую сама потерять голову».
– Нет же, постой, Поэт, ты посмотри – вокруг Москва, много красивых и ласковых девушек. Много…
– Молчи (он её целовал)! Не в состоянии думать ни о ком, кроме тебя! Я целую! Ты слышишь меня?
– Да, мне приятно, герой. Так мне молчать? А-ха-ха (и вырвалась из объятий), с тобой не соскучишься.