– Поэт, думаешь, я сейчас лежу на тебе? Нет же, это я радостно танцую с тобой. Мне очень нравится мой день рождения. Незабываемый день!
– Ага! Продолжай танцевать.
Так прошёл час. Вдруг Мэри призналась:
– Красиво играешь. У меня идеальный слух, и если рядом кто-то фальшивит – уличные музыканты или певцы – это ужасно, меня будто тошнит и выворачивает. Бе-е-е! А ты хорошо играешь.
– Ты пьяная, льстишь мне.
– Немножечко. М-м-м (она сделала глоточек шампанского), прекрасное шампанское! Хочется устриц с этим шампанским и милые шалости. (Обвела глазами комнату.) А чей этот дом?
– Мой… Моих родителей, они погибли в машине, а раньше дом этот был моего Деда, великого скульптора. Ты его должна знать, он есть в Википедии.
– О, tuo nonno è uno scultore, твой дед был скульптор? Non scherzare? Ты шутишь.
– Пари – ставлю на кон самое тёплое утро июля! Ха!
– О-о-если июльское утро, то верю-верю безоговорочно. И твой дедушка есть в «Вики»?
– Да, и в мастерской сзади дома и в сарае его скульптуры стоят. Это мой Дед построил дом и любил его. Родители говорили – я очень на Деда похож.
– Красивый и сильный?
– Талантливый и упрямый.
– А мастерская – это дворец?
– Да, в мастерской есть огромная печь и большой пресс, я кую там топоры и ножи из дамаска, у меня много заказов. И весь этот дом для меня – настоящий дворец.
– А что там, во дворце, делал дед?
– На огромном столе в мастерской великий Дед искусство творил: прекрасных обнажённых любовниц и балерин ставил в соблазнительные эротические позы, заставлял плакать или улыбаться в экстазе, обмазывал гипсом (стоя, лёжа, сидя), а затем разрезал застывший гипс, делал формы, мыл любовниц и занимался с ними любовью на диване, что стоит в кабинете.
– О-о?
– По гипсовой форме отливал красивые статуи, в полный рост или маленькие, и продавал послам зарубежных стран статуэтки балерин или кокоток на письменный стол – богема была в восторге!
– Фантастика!
– Таков был Дед. Его все любили, особенно балерины-натурщицы, он их сюда привозил и работал.
– Вау!
– И мне в Тарусе хорошо. Здесь всё родное. Я всё детство жил и ночевал в мастерской, оставался один и сам с собой разговаривал – что правда, что ложь, кто я и зачем живу. А сейчас моя спальня – это спальная комната деда.
– Тебя тоже все любят?
Поэт отложил гитару в сторону: