– А это креатив! Наломал дрова красиво в музее – и вот инсталляция, главное, чтоб гениально-красиво было. Можно так же в подъезде, или на площади, или у тебя во дворе наломать, это будет инсталляция и современный дизайн. Я это люблю. Многим нравится современное искусство – большие деньги дают за него.
– Чудно!
– Да, много, Гораций, чудного на свете, вам, старикам, и не снилось.
– Да-а-а-уж, Шекссс-пир, твою мать, двадцать первый век на дворе, и всё по-другому… Тебя сосед Витя искал, не знаю, что здесь было, но он тебя сильно ищет. Сходи к нему.
– Пока не могу…
Тут через пролом в заборе пришла Наська, обняла, прилипла ко мне, поцеловала руку мою, и я сказал:
– Дядя Миша, вы в храм ходите, молитесь, так освятите наш брак!
– Вы ещё дети, вам брак не положен!
– Что же делать?
– Мы любим друг друга!
– А ты, Наська, любишь его?
– Да! Очень!
– Могу взять с вас обещание вступить в брачный союз.
– Мы согласны! (Ответили хором, взялись за руки и поцеловались.)
Дядя Миша торжественно вынес из дома Евангелие и положил на табуретку, икону Спаса держал в пьяных руках:
– Дайте обет!
Мы положили ладони на Евангелие и пообещали жениться, как только исполнится Наське восемнадцать, поцеловались и выпили водки. Дядя Миша был счастлив и торжественно объявил: «Благословляю», и мы поцеловали икону. Дядька Миша допил самогонку и хотел идти спать.
– Дядя Миша.
– Что ещё?
– В полиции говорят – сегодня телевидение приедет, делать передачу про конец света, и деньги большие готовы платить. А нам бы денег на квартиру надо ещё. Не знаешь ли, дядя, есть ещё у твоих соседей по улице бык на убой.
И Мэри засмеялась:
– А-ха-ха! О-хо-хо! А-ха-ха! Я верю – ты гений, так мне рассказал, что я реально представила тебя и быка. А что было потом?
– Нашёл я новых быков, а днём меня снова забрали в полицию, после чего я ещё выпил с Пожарным для храбрости и уже с Наськой и с деньгами пошёл к её отцу, делать предложение. Пришли, положили скудные деньги на стол и взялись за руки. Тут же я был категорически проклят! И скандал был огромный! Вдобавок мы подрались, меня выгнали, а Наську заперли в доме. Через пролом в заборе я вернулся к дяде Мише, от обиды заплакал у него на плече и впервые сильно напился. Пьяный, опять пошёл просить руки любимой у директора школы, но разбил окно и вытащил Наську из дома. И тогда понял я истину на все времена.