– Отчего так? – спросил со скучающим видом Мариенгоф.
– Не люблю много шума.
– У нас надеюсь, будет не очень шумно, – заметил Есенин.
– Да, у нас будет тихо почти как в покойницкой, – съязвил Мариенгоф и криво усмехнулся.
– Это не смешно, – попытался обидеться Есенин.
Но тут – же улыбнулся и, вынув из кармана куртки сверток, показал Екатерине.
– Что это? – спросила она.
Есенин развернул плотную бумагу, и девушка увидела белоснежные пирожные.
– Вот пошел на кухню и украл еще пару штук, – искренне признался Есенин и засмеялся очень весело как ребенок.
– А тебя разве никто не видел? – полюбопытствовал Мариенгоф.
– Нет, в этот момент там никого не было, – усмехался довольный собой Есенин.
* * *
Мариенгоф отстал от Есенина и Эйгес.
Он шел почему – то сзади на приличном расстоянии.
Есенин, сложив руки у рта, изображая рупор, крикнул:
– Эй, Толя ты чего!? Нагоняй быстрее.
Мариенгоф издалека помахал рукой: «Мол, не беспокойтесь все хорошо».
– Странный у вас товарищ, – сказала Екатерина.
– Да, есть немного, – кивнул Есенин. Кстати нас обоих считают странными еще, оттого, что мы, иногда, щеголяем в цилиндрах. Бывает, что и ругаемся, полдня не общаемся, а потом снова перемирие. Когда меня обокрали, то он сразу помог мне. Пошли в магазин и купили новую одежду. А когда у него украли, то, я, конечно, поспешил на помощь. Представляете, поехал Анатолий к дальнему родственнику на дачу, того не оказалось на месте. Было уже поздно, и он решил переночевать в соседнем пустовавшем доме. Когда проснулся, то не нашел часов, брюк и рубашки.
Я приезжаю на следующий день, а он стоит растерянный и орет изо всей мочи из окна. Захожу внутрь, а там пусто и только несколько матрасов в углу, и он сам в пиджаке, накинутом на голое тело. Это было довольно уморительно.
Есенин обернулся назад чтобы снова позвать Анатолия, но того как будто и след простыл. Сергей рассмеялся.
– Вот вам и странности нашего брата поэта.
Екатерина тоже засмеялась и сказала:
– Мне кажется, что вы поэты все со странностями. Мне рассказывали, что Велимир Хлебников, когда однажды читал стихи, то забыл обо всех, и заснул буквально там же на сцене сидя за столом.
– Это так, – кивнул Есенин. А еще Велимир абсолютно равнодушный человек к деньгам и роскоши. Может и в домашнем халате щеголять по улице. Но в тоже время очень простой и добрый. – Одна беда, – развел руками Есенин. – Стихи пишет малопонятные оттого, и печатают его мало.