– Ну, снять пробу-то надо. А то вдруг потом перед гостями краснеть придётся? – подмигнул мне бывший лучший лучник Стаи.
– Это за шрай-ханское-то краснеть? Одна бутыль от четырёх серебряников не просто так стоит!
– Короче, придёшь?
– Я не идиот, чтобы не прийти! Конечно, буду.
Я попрощался с ним, и мы с Элдри направились к нашему дому. Люди на улицах с нами зачастую здоровались. В Эрвинье практически все знали друг друга в лицо. Городок это был доброжелательный, богатый и считался «курортным». Сюда ежегодно выбирались на лето многие знатные семейства, и их влияние создало особую атмосферу вежливости. Здесь редко, что происходило, и даже кражи казались невероятно значимым преступлением. Из-за всего этого Эрвинья порой казалась мне местом, полностью обособленном и отделённом от всего остального мира. Неким Раем. Жаль, что такая она, наверное, была одна на всём свете. Да ещё и маленькая. Ведь если бы не обилие государственных должностей, то городок вовсе мог бы считаться посёлком. Однако новый градоправитель хотел солидности. Он даже рассчитывал возвести каменную стену и, чтобы доказать свои намерения, с месяцев девять назад по его распоряжению был снесён никому не нужный частокол. А на прошлой неделе работники принялись расчищать место для фундамента новой постройки, которая, кстати говоря, должна была увеличить площадь Эрвиньи. Поэтому мой дом теперь стоял пусть и на окраине, но уже в городской черте. Семейство Лекруа внезапно перестало жить на отшибе. И, прежде всего, это проявилось в трёх новых хатках поблизости.
Будучи приверженцем одиночества, я мрачно глянул на новенькие аккуратные домики. Но вскоре перестал хмуриться. Постройки были добротными и ничуть не напоминали деревенские избы. В них обосновались приятные и воспитанные люди. Теперь у меня появились самые настоящие соседи, которым важно время от времени интересоваться как прошёл мой день. Это же хорошо! Моё настроение изменилось, и я улыбнулся. Но Элдри этой перемены не заметила. Она смотрела в другую сторону – приветливо махала рукой девчушке немногим младше её.
… Хм. Как я там написал? Махала рукой девчушке? Нет. Девушке. На самом деле Элдри тоже девочкой уже нельзя было назвать. Она превратилась в юную барышню с загорелой от частного пребывания на солнце кожей. Вопреки моде моя названная дочка (которую все считали дочкой более взросло выглядящей Герды) не носила шляпку так, чтобы тень неизменно падала на лицо. Ей хотелось быть такой же смуглой как я. При этом свои длинные светлые волосы Элдри тщательно расчёсывала, но нечасто заплетала – разве что после настоятельных требований. И эти мелочные небрежности по отношению к общепринятому открывали миру самую яркую черту её характера – непосредственность. Рядом со мной шла весёлая, умная, смышлёная красавица, на которую уже вовсю засматривались мужчины. Возраст-то для поисков жениха считался подходящим. Со дня на день можно было бы смело ожидать сватов, но, положа руку на сердце, скажу, что я их совершенно не ждал. Вряд ли бы какая-нибудь свадьба состоялась в ближайшие годы.