Эсхатологические воззрения в отражении произведений античных поэтов[46]
У Гомера мы встречаем упоминание о Елисейских полях, куда попадают души праведников для пребывания в вечном блаженстве.
«…Ты за пределы земли, на поля Елисейские будешь
Послан богами – туда, где живет Радамант
златовласый
Где пробегают светло беспечальные дни человека,
Где ни метелей, ни ливней, ни хладов зимы не бывает;
Где сладкошумно летающий веет Зефир, Океаном
С легкой прохладой туда посылаемый людям
блаженным».
(«Одиссея», 6, 465: 564–569)
Гомер конкретизирует местонахождение Тартара в аду.[47] В «Илиаде» читаем:
«…Где и медяный помост, и ворота железные, Тартар,
Столько далекий от ада, как светлое небо от дола!» (6, 135: 15, 16).
То есть бездна Тартар настолько глубже Царства Аида, насколько небеса выше земли.
В самом Царстве Аида находится луг прекрасных цветов «асфоделей».
«…Душа Ахиллесова с гордой осанкой
Шагом широким, по ровному Асфодилонскому лугу
Тихо шла…»
(«Одиссея», 6, 553: 538–540)
У Гомера души в загробном мире пребывают в полном забвении своей прежней жизни.
«…В аде он лишь с умом; (пророк Тиресий) все другие безумными
Тенями веют…»
(«Одиссея», 6, 539: 494–495)
Эсхатологические представления Вергилия нашли отражение в его поэме «Энеида».
Эней, участник Троянской войны, легендарный основатель Римского государства, в своем путешествии попадает в Подземное Царство:
«Вход в пещеру меж скал зиял глубоким провалом,
Озеро путь преграждало к нему и темная роща.
Птица над ним ни одна не могла пролететь безопасно,
Мчась на проворных крылах, – ибо черной бездны
дыханье,
Все отравляя вокруг, поднималось до сводов небесных».
(2, 226)
В Подземном Царстве, у реки Стикс ждет своих «пассажиров» мрачный перевозчик Харон, слышно рыканье трехглавого Цербера.
Загробный мир у Вергилия состоит из многих «обителей». К примеру, отдельные «унылые приюты» предназначены и душам несчастных младенцев, которых
«Рок печальный унес во мрак могилы до срока,
и душам погибших от лживых доносов,
и самоубийцам.
…Держит в плену их Девятиструйный поток и болота унылые Стикса».
(2, 230)
«…Без решенья суда не получат пристанища души;
Суд возглавляет Минос: он из урны жребии тянет,
Всех пред собраньем теней вопрошает о прожитой жизни».
(2, 230)
На бескрайнем «лугу скорби» – души тех, кого извела любви жестокая язва (2, 230).