После этого Гортензия зашла в дом и пошла прямиком к Майе. На кухне Андрей торопясь доедал один, а дверь в комнату Майи была приоткрыта. Зайдя внутрь, Гортензия застала мать, поющую дочь настойкой. Проглотив её девушка сильно сморщилась, а мать её успокаивала, гладя по руке и приговаривая.
– Ну ничего, ничего. Вот поправишься, и будет твой муженёк тебя сладким чаем поить. – Шепотом сказала женщина. А в ответ девушка улыбнулась.
Женщина поцеловала дочку в лоб, а затем вышла из комнаты. Девочка выглядела куда лучше, чем вчера. Бледный цвет кожи сменился нежно розовым, мешки под глазами ушли, и щечки налились мягким румянцем. Худощавое лицо и руки наполнились, и стали более округлыми. Ночью, после первого приёма настойки, она плотно покушала.
– Как ты себя чувствуешь? – Спросила Гортензия у девушки.
– Уже хорошо. Спасибо вам большое. – Искренне поблагодарила Майя, и даже поклонилась сидя в кровати.
– Не напрягайся так, ты ещё не до конца поправилась. – Сказала Гортензия, присев с краю кровати, и взяв Майю за руку. – Собираешься замуж? – Спросила она и положила сверху руки, которую держала, вторую. Уже через секунду, из её ладони посыпались голубые искры, Майя их и не заметила. А на вопрос Гортензии девушка с улыбкой, радостно закивала. – Любишь его? – После этого вопроса Майя замялась.
Немного подумав, она всё же ответила. – Мы виделись пару раз, не то чтобы люблю, но он мне очень нравиться. – Смущённо рассказала Майя. – Я думаю всё будет прекрасно. – Добавила она мило улыбаясь.
– Почему ты так решила?
– Мама и папа, они счастливы, как бы не было тяжело, они справляются с этим вместе потому что мы семья. – Воодушевленно, с детской, непоколебимой уверенностью ответила она.
Гортензия собиралась продолжить разговор, и рассказать Майе о том, что её родители любят друг друга не потому что они семья. Ведь они семья потому что любят друг друга. Но лечение было окончено, и больше не было смысла продолжать этот разговор.
Гортензия натянуто улыбнулась, и поднялась, при виде её лица складывалось впечатление, что оно разделено на две части. Губы изображали милую улыбку, а всё остальное лицо было, как и раньше безразличным и пустым.
Гортензия вышла из комнаты и перешла на кухню. Там она сразу встала у окна, вид из которого выходил через веранду на улицу. Окно было застеклённое, завешанное сероватой занавеской. По краям, свисали покрытые слоем пыли, бежевые шторы, Гортензия встала у одной из них слева, и замерла.