, одержавшего победу в очередном турнире. Высокий, крепко сложенный и в меру самодовольный – таким мечтал быть и сам Матвей, когда, разумеется, вырастет.
Компания зашлась одобрительными возгласами и улюлюканьем, сопровождаемыми громкими аплодисментами и бородатый, шуточно поклонившись, как театральный актер после спектакля, направился к своей группе, а завидев восторженные взгляды мальчишек, улыбнулся и подмигнул им.
Это жест вывел Матвея из состояния оцепенения, в котором он пробыл последние несколько минут и ему спешно захотелось ретироваться подальше от странного типа.
– Го в парке покатаемся, на аллее? – предложил он приятелю. – Там и дорога прямая, и места больше. А сюда в любую минуту может и полиция нагрянуть. Слышал, что по телику говорили? Из-за пандемии массовые скопления людей строго на строго запрещены, а нарушителям режима грозит штраф…
– Ой, Мэтт, не будь занудой! – скривил губы Димка. – Говоришь прям как моя бабушка! Боишься полиции, так и скажи. Вон смотри все штаны замочил…
– Ничего я не замочил! – насупился Матвей, грозно сжав кулаки.
В воздухе повисло тягостное напряжение, грозящее вот-вот разорваться на мелкие кусочки. В воздухе отчетливо стоял запах озона, как перед сильным дождем.
В этот момент мимо сцепившихся ребят проехали две девчонки – их ровесницы на роликовых коньках. Увидев мальчишек, они о чем-то перебросились парочкой фраз, после чего дружно захихикали, укатывая в глубь парка.
Димка отпихнул товарища, все это время держащего его за куртку и сказал:
– Ну, в парк так в парк, может там и впрямь получше.
Он вскочил на доску и понесся в сторону уезжающих подружек, разгоняясь словно гоночный болид.
– Эй, Мэтью, – крикнул он другу обернувшись через плечо. – Кто последний, тот какашка!
Но Матвей не отставал. Его нога отчаянно отталкивалась от асфальта и скейт, жалобно скрипя подшипниками, уже вовсю набирал скорость.
Еще посмотрим, кто кого! – крикнул он другу, опережая последнего и уходя в отрыв. – Догоняй черепаха!
Мальчишки неслись по парковой аллее, распугивая стайки слетевшихся на корм голубей. Юношеский задор и жажда скорости опьяняли, посылая в кровь мощные дозы адреналина. В ушах стоял гул бьющегося сердца, а лицо обдувало дующим навстречу ветерком и все в этом мире казалось таким прекрасным и беззаботным. Детство – лучшая пора и двум друзьям тогда казалось, что оно будет длиться если и не вечно, то довольно уж долго. Как сильно они тогда ошибались.