Эрик улыбается еще шире.
– Она красотка, да?
– Конечно, она красивая. Если тебе нравятся идеальные рыжеволосые секс-бомбы вроде Джессики Рэбит или Скарлет Йохансон, – ворчу я. Мне приходится одновременно справляться и с ревностью, и с разбитым сердцем.
Эрик смотрит на меня так, словно я сошла с ума.
– Еще бы. Всем парням нравятся такие девушки.
Я закатываю глаза и сосредотачиваюсь на игре. Запасному питчеру «Пиратов» следовало бы поучиться у наших противников (не говорите папе, что я так сказала).
И, словно новостей о Шелли было недостаточно, Эрик решает окончательно испортить мне вечер:
– Несколько парней из нашей команды решили скинуться и заказать лимузин.
От удивления у меня открывается рот, а в груди вспыхивает ноющая боль.
– А Диего и Кевин?
Заметив мое недовольство, Эрик тоже хмурит брови.
– И они тоже.
Я не знаю, как на это реагировать. Мои товарищи по команде – мои лучшие друзья – вместе строят планы на выпускной, и никто из них не сказал мне ни слова. Это задевает меня куда больше, чем мысль о том, что Эрик пойдет на выпускной с другой девушкой.
– Так, значит, вы обо всем договорились и решили не приглашать меня?
Я не могу скрыть обиду в своем голосе. Этого оказывается достаточно, чтобы Эрик оторвался от игры и уставился на меня удивленным взглядом.
– Мы думали, что ты не захочешь идти.
Они думали, что я не пойду на свой выпускной? Все хотят пойти на свой выпускной.
– Почему?
Эрик растерянно моргает, а затем с его губ срывается тихий смешок.
– Да ладно тебе, Гастингс. Ты не похожа на человека, который горит желанием пойти на танцы.
Боль в моей груди разгорается еще больше, и я сглатываю ком, вставший поперек горла. Я складываю руки на груди, стараясь не смотреть на него с явным упреком. К сожалению, мне это не удается.
– Что это значит?
Эрик улыбается и качает головой.
– Ты же понимаешь, что тебе придется надеть платье? Сделать прическу и макияж – все эти девчачьи штучки. А еще там нужно будет танцевать. К тому же придется найти себе пару. На выпускной нельзя приходить одному.
Он словно не понимает, как оскорбительно звучат его слова. Боль пытается поглотить меня целиком, но теперь я еще и злюсь. Злость – это хорошо. Я знаю, что с ней делать. Злость не позволит мне убежать с трибун и плакать в туалете до конца игры, как самая настоящая неудачница.