Кэти напряглась, отказываясь жалеть себя. Ей не нужна модная одежда, учитывая, что большую часть времени она работает в садах и на кухне.
– Ты не можешь отказаться после всего, что я для тебя сделал.
Струйка пота стекала по ее спине, хотя в помещении работал кондиционер. Она разжала пальцы, которыми крепко держала сумку, и тут же схватилась за ее ремешок.
Она не договаривалась о встрече, и ей просто повезло, что Алессандро вообще сегодня в офисе. Слишком поздно она подумала, что понятия не имеет, как бы поступила, если бы он не пришел. Она по-прежнему не знала, что будет делать, если он ей откажет.
– Разве ты не хочешь быть настоящим членом семьи?
Ей стало обидно. Значит, Кэти до сих пор аутсайдер? Она всегда чувствовала, что не нужна Брайану, но сейчас он впервые заявил ей об этом.
– Ты хочешь, чтобы она страдала?
Он говорил о Сьюзен – ее приемной матери. Кэти не просто была у нее в долгу; она любила ее, и ей надо было ее защищать.
– Мисс Коллинз? – Элегантная секретарша вырвала ее из тревожной задумчивости. – Алессандро готов увидеться с вами.
Сердце Кэти замерло. Ей хотелось сбежать. Однако она пошла следом за пожилой женщиной и глубоко вздохнула.
Хорошо, что она набрала воздуха в грудь, потому что в тот момент, когда она вошла в кабинет, ей стало не по себе. Алессандро был просто ошеломляюще красивым.
Кэти не улыбнулась уходящей секретарше, не заметила интерьера кабинета, потому что не могла отвести взгляд от мужчины, стоящего за столом. На нее нахлынули воспоминания: Алессандро в саду, его улыбка, его тихий смех, его широкие плечи…
Она моргнула, изо всех сил стараясь сосредоточиться.
Прямые иссиня-черные волосы были достаточно длинными и падали ему на лоб. Скульптурные скулы, подбородок идеальной формы, легкая щетина на лице, словно он недавно вылез из кровати. Длинные черные ресницы и темные брови обрамляли его внимательные ярко-голубые глаза.
Если бы она не знала его, то решила бы, что он носит цветные контактные линзы. Но Кэти видела его много лет назад угрюмым и безмолвным за столом во время завтрака и на рождественских ужинах; даже тогда его глаза были такого же яркого оттенка.
На его чувственных губах постоянно играла лукавая полуулыбка. Верхняя пуговица его белой рубашки была расстегнута, обнажая загорелую шею. Он всегда был очень загорелым, Кэти тоже это помнила.