Иван Филаретович опять вздохнул. Он ненавидел эти случаи и, вообще, игры с судьбой. Ненавидел казино, рулетку, игроков, кутил и любителей испытать удачу. Были на то причины.
– Мерзавец, – прорычал делопроизводитель, сжал кулаки, и клуб пара вырвался из его рта.
Ненавидел, да. А всё из-за батюшки, спустившего и своё, и матушкино состояние. Наследие двух старинных дворянских родов пошло прахом. А всё почему? Потому что Филарет Самолётов так верил в судьбу, в удачу, в счастливый случай, что в одну ночь проиграл всё в карты. Всё проиграл: и матушкино наследство, и образование сына – Иван собирался получить диплом университета, но окончил только первый курс юридического факультета, и здоровье дочери, и будущее их семьи. Не задумываясь, всё поставил на кон, проиграл и пустил себе пулю в лоб.
Поэтому Иван Филаретович и пошёл служить в полицию. Искать виновных, искоренять злачные места, вершить справедливость было ему по сердцу. Да и жалованье платили хорошее, грех жаловаться. В их положении деньги играли роль.
– Тпру-у-у! Приехали, барин.
Возница остановил лошадей у ворот дома с мезонином. Иван Филаретович поднял воротник суконного пальто, надел шляпу, вышел из экипажа, крикнул "Спасибо, любезный!" и понёсся к калитке горчичного цвета. Впрочем, в такую погоду и в такое время цвет едва угадывался. Дом был старый. Казалось, он колыхался и скрипел при порывистом ветре. Да и на том спасибо. Дядя Ивана Филаретовича, матушкин брат, пустил их жить в опустевший дедов дом, когда случилось несчастье – приставы описали всё имущество семьи.
– Вы нынче поздно, Иван Филаретович, – заметила матушка из гостиной. – Неужто спектакль так поздно закончился?
– Нет, он даже не успел начаться. Сестрица спит уже? – спросил хороший сын и брат.
Господин Самолётов в сенях снял пальто и шляпу, стряхнув с них капли. Подошёл к матушке и поцеловал ей руку.
– Почивает. Умаялась за день. Как же это? Со спектаклем-то?
– Вот так. Занавес, и сразу двойное убийство, – сказал Иван Филаретович, усаживаясь у стола.
Он расстегнул тугой ворот рубашки, развязал галстук-бабочку и положил его рядом.
– Шутить изволите, – усомнилась матушка.
– Какие тут шутки. До ночи мы рыскали по театру, словно гончие в осеннюю охоту.
– Но что произошло? Толком сказывайте, – потребовала матушка и тоже уселась за стол.