И он уверенно зашагал к транспортному коридору.
– Костик, оставайся! Худой тебя сменит! – бросил он через плечо.
Худой заговорщицки подмигнул Николаю и, кивнув в сторону ног, торчащих из бочки, сказал шепотом:
– Это муляж. Костик балуется.
И, включив фонарь, поспешил вслед за Петровичем. Крапива тоже подмигнул Николаю и тронулся за Худым.
Николай секунду подумал, посмотрел на креативного Костика, который уже опять закрыл лицо непроницаемым забралом гермошлема, и что делать, двинул вслед за остальными.
Они прошли по длинному коридору и оказались у больших ворот. Раньше ворота поднимались, стоило только дернуть за забавную веревочку, но сейчас дергать было не нужно. Большой пролом зиял прямо по центру. А за проломом виднелся огромный торговый зал.
Николай, разумеется, бывал здесь. Торговый зал «Трешки» с бесчисленными стеллажами занимал весь первый этаж. Сейчас они зашли со стороны «подсобки» и оказались в секции рыбы и мяса. Прилавки с холодильниками были сдвинуты со своих мест, стекла в них оказались разбитыми. Лучи фонарей на мгновение осветили пустые, покрытые темно-красными разводами, полки. Огромные стеллажи, которые раньше стояли бесконечными ровными рядами, теперь или обрушились, или стояли, накренившись под разными немыслимыми углами. От окончательного падения их удерживало какое-то чудо. Все это напоминала разрушенный после бомбежки город.
Сначала Николаю показалось, что завалы стеллажей хаотичны, но потом он понял: в этом хаосе есть свой порядок. Руины создавали цепь труднопреодолимых баррикад, прикрывающих доступ к небольшому пятачку в центре. К удивлению Николая, там горел костер. Его развели прямо на полу. Огонь от входа был не виден, и Николай заметил его только тогда, когда вся группа протиснулась сквозь узкое ущелье между стеллажами. Вокруг костра стояла пара обветшавших кресел и несколько офисных стульев. На одном сидел человек в таком же летном комбинезоне, как и у Петровича с командой. Шлем с матовым забралом стоял тут же на раскладном столике. Глаза незнакомца внимательно следили за экраном ноутбука.
– Это наши глаза и уши! – добродушно сказал Петрович, усаживаюсь в одно из кресел. Свой шлем он тоже снял и поставил рядом. Автомат прислонил к креслу справа от себя.
– Вернее, больше глаза, чем уши! Располагайся!