– Ну и выступи. Или там тема какая-то мудрёная?
– Да нормальная тема, по моей специфике как раз.
– А чего ты тогда? Ты же в ней – как рыба в воде. Всё знаешь, во всех мелочах ориентируешься…
– Скажешь тоже! И что с того, что ориентируюсь? Разбираться – это одно, а на публике выступать – спасибо, премного благодарен, но обойдусь. – Денис чуть помолчал, потом продолжил: – Всю жизнь терпеть этого не могу. Когда все на меня смотрят, это просто парализует. Как удав – помнишь «Маугли»? «Бандерлоги, ближе»… Вроде, и не забываю ничего, но чувствую себя, как будто в школе к доске вызвали как раз в тот день, когда ничего не выучил. Стоишь, мямлишь что-то. И кажется, что все сидят и думают: «Ну что за бестолочь?»
– Да перестань ты! Ты же понимаешь, что никто так не думает. И если материал знаешь, переживать нечего. И расскажешь, и на все вопросы ответишь. Всё нормально же!
– Легко тебе говорить! – По лицу Дениса было очевидно, что слова товарища его нисколько не приободрили. – А я даже экзамены часто из-за этого сдавал хуже. Как сейчас помню: взял билет, сел готовиться. Всё знаю, на листочке пометки сделал. А как отвечать иду – всё: глаза опустил, интонация неуверенная. Потом из кабинета выходишь и чувствуешь себя так, будто тебя вокруг пальца обвели и в дураках оставили.
Повисла пауза. Денис, видимо, заново переживал свои неудачные экзамены или снова пытался понять, почему с ним такое происходит. Андрей не знал, что здесь ещё можно добавить. И всё же он хотел чем-нибудь помочь, поэтому продолжил:
– Но ведь есть же методики… упражнения специальные – мне попадались как-то. Как побороть страх публичного выступления и всё такое.
Но Денис лишь повторил, не отрывая глаз от монитора:
– Тебе легко говорить.
Что ж, безусловно, говорить – это совсем не то, что делать. Люди часто дают советы другим, при этом даже не задумываясь, поступили бы они так в подобной ситуации сами. А то и вовсе учат как быть в тех вопросах, в которых у них у самих дела обстоят далеко не самым лучшим образом.
Андрею, ещё когда он в детстве читал «Трёх мушкетёров», запомнились слова Атоса[7] о том, что люди спрашивают совета, чтобы ему не следовать или чтобы потом было кого обвинить в неудаче. Эта мысль ему тогда настолько понравилась, что учить кого-то жизни он по возможности избегал – и теперь сам на себя рассердился за то, что не удержался от совета. С другой стороны, огорчение его коллеги было таким явным, что промолчав, он бы, пожалуй, выглядел эгоистом, равнодушным ко всему, что не касается его драгоценной персоны. И как тут быть?