Из этого своего рода оцепенения его вывела физиология – он вдруг ощутил, что давно пора в туалет. Машинально взглянул на часы и в первое мгновение решил, что те сломались. Почти четыре часа он просидел здесь, не меняя позы – и даже не заметил. Он оглянулся на место рядом с собой – его спутницы там не было. Андрей вспомнил, как в какой-то момент она что-то настойчиво ему говорила, а он, даже не пытаясь толком вникать в её слова, лишь отмахнулся. Видимо, ей наскучило («И как такое могло наскучить?!») и она ушла. Что ж – все люди взрослые. Она не обязана во всём с ним соглашаться; впрочем, как и он – с ней.
Ему припомнились ощущения, когда в детстве, посмотрев какой-нибудь особенно впечатливший его фильм, он потом ходил ещё погруженный в его сюжет, ещё переживая истории тех героев, оставаясь в той атмосфере. И именно это происходило с ним сейчас. Даже выйдя из зала, он всё равно остался там. Всю дорогу домой в его ушах звучала та музыка, а перед внутренним взором танцевали пары, мелькали ноги и руки, сменялись лица. Другой мир, другая жизнь – и он ему, увы, не принадлежал: Андрей лишь на миг увидел его, приобщился к этому таинству.
Но уже ложась в постель, молодой человек твёрдо знал: он хочет стать частью этого мира – мира красоты и силы – и он это сделает. Не имело значения, что он ещё даже не представлял как туда попасть, – ведь разве есть что-то невозможное для того, кто действительно хочет?
3.
Часто ли мы, начиная какое-то дело – большое или маленькое – доводим его до конца? Поднимаем его хотя бы на тот уровень, которым хочется поделиться с друзьями и окружающими? Достигаем в нём чего-то, что действительно привносит перемены к лучшему в нашу жизнь? Или чаще останавливаемся едва ли не в самом начале пути?
Андрей относился к той редкой породе людей, которая имеет и амбиции, и достаточную силу воли, чтобы в полной мере их реализовывать. Если уж он за что-то брался – будь то школьное домашнее задание, уборка в доме, большое или маленькое дело на работе – он просто не мог выполнить его «тяп-ляп», по принципу «лишь бы считалось, что сделал». Почему-то ему претило делать хуже, чем, как знал сам, он мог бы. Конечно, и у него, как у любого человека, случались и ошибки, и неверные решения. Но в этих случаях ему, по крайней мере, не было стыдно перед самим собой. А не ошибается, как известно, только тот, кто ничего не делает.