– А с чего ты взял, что ее похоронили? Она еще дома.
Брат был в шоке. Он так спешил покинуть родной дом, едва в нем появившись, что мне, признаться, было смешно.
– В своей спальне.
– Почему ты не отправил тело в морг?
– Зачем? Я хочу побыть с ней перед тем, как проводить в последний путь.
– Господи…
– Тебе этого не понять. Ты ехал слишком долго и приехал слишком поздно.
Один взгляд на тебя мог бы продлить ее жизнь хотя бы на день. Одно прикосновение к тебе могло придать ей новых сил. Возможно, ее борьба за жизнь еще бы продолжилась какое-то время. Но ты не приехал.
– Ты же знаешь, я не мог! – возмущению его не было предела.
– Неблагодарный глупец. Мой своенравный и эгоистичный братец. Знаешь, что я тебе скажу? Это не мама умерла, это ты умер. И давно уже разложился.
Наконец, я сказал ему то, что думаю. И к своему удивлению, не получил по лицу.
Проигнорировав мои слова, он отворил дверь в спальню. И медленно вошел. Словно боялся чего-то.
У кровати он присел на корточки и посмотрел на маму. Минуты две он не отрывал от нее взгляда и не двигался. Хотя мог приблизиться к ней, мог прикоснуться к ней руками. Но мой братец был брезглив и холоден. Он так и не коснулся мамы.
– Она ждала тебя. Ждала так же терпеливо, как и твоего отца. Все, что ей было нужно, это знать, что ты ее любишь.
* * *
Если бы мой братец знал, что я воспользуюсь его старой книгой. Если бы он хотя бы вспомнил о ее существовании, я бы никогда не смог прибегнуть к той молитве. И душа моя была бы чиста и не подвластна колдовству. Но теперь она попадет в ад.
Маму должны были похоронить на следующее утро. Ночь перед этим я в одиночестве провел в ее спальне, стоя на коленях с раскрытой книгой в руках. Я все сделал, как в тот раз. Расставил свечи. Нарисовал пентаграмму.
– Встань и иди, – снова и снова повторял я, произнося на латыни диковинные словосочетания.
В моей памяти всплывали отголоски слов, что я слышал в далеком детстве. Я вспоминал образ младенца, лежащего на полу в нарисованной пентаграмме. И надеялся на чудо.
Константин вернулся рано утром.
– Я уж думал, ты уехал, – я открыл ему дверь и впустил в дом.
– Я решил остаться на похороны.
– Похорон не будет.
– Что? – он скривился. – Почему?
В ответ я бросил книгу молитв на стол. Глаза моего брата округлились от удивления. Кровь отлила от его лица. И он понял истину.