Вместо признания я сказал:
– Вы спасли меня от клиники. Еще чуть-чуть, и я бы сошел с ума.
– Мучают кошмары? Я промолчал.
– Следующая моя новость не добавит вам спокойствия. Но, возможно, она сподвигнет вас быть более разговорчивым. Ибо неправильно брать всю вину на себя.
Я приготовился.
– Натали Ланс продолжала заниматься проституцией, живя с вами, и на последних месяцах беременности тоже. Есть показания ее постоянных клиентов.
И тут я вспомнил слова Розы Стар из салона «Мадам Бовари».
«Ни одна девушка из тех, кто занимается проституцией добровольно, никогда не остановится. Она будет продолжать заниматься этим до тех пор, пока получает удовольствие».
И я понял, что она была права.
У Натали это было в крови. Быть шлюхой. Алчной и своенравной. И она всегда останется ею. Потому что шлюха всегда остается шлюхой. И пахнет соответствующе.
– Она… – я долго искал нужное слово. – Она – чудовище. Она же обещала… О, Господи… А эти… эти ублюдки, – я прикусил губу. – Ее беременность не смущала их?
– Ну, скажем так: они извращенцы. Некоторые привлекались нами за сексуальные преступления. Но это так, легкое развлечение по сравнению с вашим деянием.
– Она, она не могла… – в замешательстве я метался от мысли к мысли, от догадок к выводам, но никак не мог понять, как такое возможно, не мог поверить. – Она говорила, что я научил ее любви, – шептал я заторможенно и вдумчиво, тщательно подбирая слова. – Настоящей любви. Ради которой и создаются семьи.
Данкер молча смотрел на меня. В тот момент я почувствовал себя самым последним идиотом на свете.
– Ничего этого я не знал…
– Вы убили Виктора Майора? Я хочу услышать это из ваших уст.
Я рассказал инспектору все. Даже про свой кошмар, про который, кстати, не говорил никому. Я проникся симпатией к этому федералу. После всех гнусных новостей и всей той грязи, которая вылилась на меня в одночасье, мне казалось, что он единственный на свете честный человек.
Когда я замолчал, Данкер выключил диктофон и одобрительно кивнул. Он перестал смотреть мне в глаза и отвернулся. Одно это обстоятельство сбросило груз с моих плеч.
– Мерзкий характер обесценивает красоту, – задумчиво произнес он, глядя на улицу в окно.
– Вы мне верите?
– Склоняюсь к вашей версии больше, чем к версии Натали Ланс.
Я попросил его дать мне обещание, что эта мразь пойдет под суд вместе со мной. «Подстрекательство к убийству» здесь налицо.